Жесткая ротация

В «Диагонали власти» собраны статьи на, условно говоря, политические темы. Условность самого определения (иронически зафиксированная уже в названии) объясняется тем, что речь здесь идет не столько о политике – да и нет у нас никакой политики! – сколько об отражении того, что по недоразумению слывет политикой в обывательском (то есть в нашем с тобой, читатель) сознании. То, что годами внушается нам или, наоборот, замалчивается, проходит здесь проверку прежде всего на элементарный здравый смысл.

И в политике, и в искусстве нынче принято думать: если тебя нет в «ящике», значит, тебя не существует в природе. И второй раздел книги – телекритика в самом широком смысле – закономерно называется поэтому «Игрой в ящик». Часть говорящих голов переходит в этот раздел из «Диагонали власти», а многие другие еще не раз всплывут, как на экране («Головы всплывают на экране, как воздушные пузыри», – написал еще полвека назад американский поэт), в дальнейших разделах книги.

Между (отсутствующей) политической и виртуальной телевизионной жизнью, с одной стороны, и садами изящной словесности, с другой, существует некая сумеречная зона, на редкость разноликие обитатели которой не поддаются единому определению даже теоретически, потому что объединяет их лишь категорическое нежелание принимать строгие формы и хоть в какой-то мере очерченные контуры; в моей книге они (и посвященный им раздел) названы «Ненатуралами». Осознавая некоторую рискованность этого названия, заранее уточню, что речь здесь идет отнюдь не только о «людях лунного света», да и автор этой формулы (все тот же Розанов) называл «людьми лунного света» не только адептов однополой любви, хотя, разумеется, и их тоже.

Ненатуралы (хотя, понятно, не они одни) часто пишут стихи и прозу. Главным же Писателем Земли Русской, по сути дела, является некто Пупкин (точнее, коллективный Пупкин), традиционно берущий не умением, а числом. В раздел «Похвала Пупкину» вошли статьи о текущей отечественной словесности. Как раз Пупкин уже лет пятнадцать читает меня особенно заинтересованно и предвзято и обижается на меня чаще, а главное, сильнее всех. И даже подкинул мне однажды в почтовый ящик любовно свернутую в петлю веревку. И разве что изредка – в неуклюжей попытке избыть обиду – горестно вздыхает: «Что ж тут поделать! Топоров – санитар леса!» Но наша литература не лес, а джунгли – и «Санитаром джунглей» называется посвященный по преимуществу полемике заключительный раздел книги.

Книги в известном смысле энциклопедической. Книги горячей. Книги жесткой. Книги, согласен заранее, несправедливой и в целом, и в частностях – а где-то ближе к концу и попросту оголтелой. Читать ее можно подряд. Можно наискосок, по диагонали. Можно (писатели так и поступят) сзаду наперед. Можно местами. Можно где наугад раскроешь. Кстати, по ней можно и гадать. А можно и вообще не читать – от нее не убудет. Так что выбор, как водится, за читателем.

2007

Диагональ власти

Who is мистер Хунта?

Когда политическое устройство нашей страны описывают как суперпрезидентскую республику или президентское самодержавие и говорят – особенно в тусклом свете нового «антитеррористического» дня – об авторитаризме и диктатуре, спорить с такой формулировкой трудно. И все же она остается не более чем гипотезой. Потому что, возможно, столь же уместна (и здесь будет впервые изложена) альтернативная версия происходящего. Вкратце сводящаяся к тому, что Россией правит хунта, публичным спикером которой – и, не исключено, никак не более того – является законно избранный президент РФ.

Строго говоря, первым эту версию озвучил, правда в заведомо шутливой форме, сам Путин, «доложив» на памятной встрече с коллегами-чекистами о выполнении задания по приходу к власти в стране. В каждой шутке есть доля шутки, не правда ли? И вообще, чекисты не так воспитаны, чтобы резать правду-матку на публику, тем паче – с телеэкрана. Но тем не менее. Многое – и косвенно, и прямо – свидетельствует о том, что так называемых «питерских силовиков» связывают не только общее прошлое, более или менее разделяемая (хотя и невербализованная) идеология, материально-карьерные стимулы и узы личной дружбы, хотя каждый из этих факторов, не говоря уж об их совокупности, весьма весом. Попахивает клятвой на Воробьевых горах или в другом, столь же достойном, а главное, уединенном месте.