Жесткие вещи

Он открыл глаза и резко выпрямился, обнаружив, что Санти вводит наконечник сверла электродрели в его мочеиспускательный канал, тепло в паху остыло, а мошонка напряглась, оба яичка приподнялись внутри него, когда свернутое кольцом сверло скользнуло дальше. Клэй открыл рот, чтобы закричать, но дрель заговорила первой.

Санти нажал на кнопку, и эрекция Клэя закачалась из стороны в сторону, яростно закручиваясь по спирали, когда дрель зашевелилась на своем месте. Клэй трясся взад-вперед и задыхался от беззвучных криков; невыносимая боль охватила весь его пах, а его эрекция исчезала багровым гейзером из длинных, тонких, влажных лент ткани.

Он наблюдал, как Санти еще больше наклонил сверло, и оно загудело, бескомпромиссно разделяя материю, как будто его эрекция была сделана из мокрой ваты. Сверло яростно вращалось в бурлящем бульоне красной мякоти. Из разорвавшейся воронки в его промежности фонтаном хлынули сильные струи жидкости, а резиновые нити рыхлых сухожилий и частичек хрящей расширились еще больше, пока не высветился блестящий белый выступ намазанной кровью лобковой кости.

Санти поднял дрель из зияющего месива, хлюпающего там, где когда-то был член Клэя, а затем оседлал его, обводя глазами его горло для следующей "работы". Клэй дико дергался под тяжестью веса режиссера, с открытым ртом и отчаянно махающими руками от натянутых проводов на запястьях.

Он издал звук, который исходил от приливов, яростно бурлящих в самых глубинах его кишечника. Все отверстия его тела, казалось, издавали громкие вибрации агонии, когда он бился в конвульсиях в желеобразной смоле красного цвета, брызнувшей у него между ног. Санти был на нем сверху и давил ему на шею. Его лицо покраснело, его обычный запах теперь маскировался интимным запахом Клэя - умеренным и медным запахом его крови.

На этот раз у Санти не нашлось слов для него.

Клэй с недоверием наблюдал, как Санти опустил сверло в маленькую выемку в центре его "воротника", острие прижалось к его коже.

Санти снова нажал на кнопку, и Клэй закрыл глаза.

* * *

Развалившись на кровати Ли, которая пустовала уже две недели, Клэй прислушивался к тихому, приглушенному бинтом свисту воздуха, проходящего через крошечное отверстие в центре его горла. Он ненавидел сам звук своего дыхания - отвратительный расход его средств к существованию, - слыша трель каждого затрудненного вдоха и выдоха.

Волоски в его носу дернулись от резкого запаха его экскрементов в неопустошенном судне. Его руки бессмысленно шевелились из-за натяжения проводов. Его руки болели, постоянно поднятые и напряженные над плечами, как будто он ежедневно, прикованный к постели, воспроизводил сцену "Распятия".

К счастью, Санти не оглушил его полностью, и у Клэя было достаточно умственных способностей, чтобы нормально думать в те дни, когда боль была не настолько невыносимой. С другой стороны, он мог бы предпочесть альтернативу, в которой учитывалась бы каждая секунда его дня, проведенного в постели, - каждый съеденный жалкий обед и каждый безумный трах, который Санти делал ради бестелесных клиентов.

Хотя обычно он проводил большую часть дня, размышляя, когда же подадут следующий бутерброд с lampredotto или блюдо pajata, он не мог не отвлекаться на множество киноаппаратуры, постоянно стоящей под углом к ​​его кровати. Круглый свет, зафиксированный в верхней части камеры, мигал на него красными точками, насмехаясь над бесполезностью его существования и маскируя невидимые глаза, которые изо дня в день были свидетелями его мучений. Ноги Клэя ерзали под простынями, дергая веревки, которые разделяли его ноги с потрескавшимися линиями красных волдырей.

Он перестал возиться, как только увидел, что Санти стоит в дверях с сигаретой на нижней губе.

- Bellissimo, - промурлыкал режиссер.

Клэй вздрогнул от отвращения, когда Санти разделся, забрался в постель и запеленал его одной рукой; влажный аромат пота его тела, когда-то опьянявший Клэя, превратился теперь в отвратительную вонь канализационных стоков.

- Мой мальчик - твой мальчик, - сказал Санти, обращаясь к камере, обращенной к ним. - Пакеты "Делюкс" начинаются от $5000.

Он чувствовал, как пальцы Санти очерчивают все его тело - от пучков волос на обнаженной груди до влажных бинтов и повязок, смягчающих пах, и, наконец, до пальцев на ногах.

- Напомни, что это такое? - Санти спросил только для того, чтобы быть встреченным молчанием Клэя. - Хрюшки?

Санти хихикнул, напевая и массируя каждый палец ноги Клэя.

- Этa хрюшкa пошлa на рынок. Этa хрюшкa осталась дома. У этой маленькой хрюшки был ростбиф. А у этой хрюшки его не было.

Клэй нахмурился, когда Санти прижался своими губами к его губам. Затем Санти прижался к нему еще большей частью своей потной наготы, настойчивость мужского члена щекотал волосы на его бедре.

Санти вынул сигарету изо рта и вставил фильтр между губами Клэя. Тот закрыл глаза, сделал затяжку и сильно закашлялся, почувствовав, как два мешочка с воздухом в его груди наполняются теплом. Санти заставил его затянуться еще, потом еще.