Жесткий контакт

– С Компасом ажур. – Алекс вскинул руку, посмотрел на жидкокристаллический циферблат хронометра. – У нас осталось пять минут на подготовку и пять на уход из радиуса. Шнель, херр Карпов!

– Яволь, херр Таможин, лови! – Из рюкзака Графа полетели на землю два плотно набитых целлофановых пакета. Один из пакетов Граф по-футбольному пнул ногой Алексу.

– Гут! – Алекс подхватил пакет на лету, разорвал целлофан. На землю выссыпалось оружие и одежда, комплект стандартной экипировки скаутов.

Тяжелые кирзачи, мокрые штаны и остальную надоевшую, неудобную одежку Алекс сорвал с себя меньше чем за минуту, причем с громадным удовольствием. Еще с большим удовольствием Алекс одевался в родное, скаутское.

Алекс спрятал глаза за стеклами защитных очков-“хамелеонов”. Поправил резинку очков на затылке, обмотал шею и голову длинным серым шарфом так, что открытыми остались лишь уши, нос и верхняя губа. Голые ноги Таможина прыгнули в две просторные серые штанины. Скаут затянул шнурок на поясе, завязал тесемки на щиколотках. Обулся в кожаные сапожки (того же серого цвета) с плоской подошвой. Натянул на руки легкие и тонкие, но необычайно прочные кольчужные перчатки. Правое запястье поверх металла перчатки окольцевал ремешок хронометра, левое – браслет с миниатюрным приборчиком “Искра-9”. Торс Таможина прикрыла серая, под цвет всего остального, просторного покроя хламида. Широкие рукава хламиды заканчивались узкими манжетами, одеяние болталось колоколом, пока Алекс не подпоясался многосекционным ремнем. Каждая секция ремня – герметический футляр или футлярчик с необходимыми для жизни и выживания предметами. По бокам к ремню приторочены ножны с двумя короткими кинжалами.

Алекс одевался ровно тридцать две секунды. В училище все то же самое Таможин проделывал за двадцать семь секунд. Однако пятисекундный перебор Алекс себе простил. Переодевшись, Таможин подпрыгнул, присел, крутанулся вправо, влево, дабы проверить, не звенит ли чего, не жмет. Нет, все в норме. Алекс взглянул на Графа. Конечно, Карпов переоделся быстрее, он же разделся, мастеря носилки, у него была фора. Костюм Графа ничем практически не отличался от облачения Алекса. Такое же серое, просторное и нарочито бесформенное одеяние. Обвислости и складки изменяют, насколько это возможно, привычную взгляду конфигурацию человеческой фигуры, создают ложное впечатление неуклюжести. Костюмы идентичны, а вот в экипировке существуют мелкие, допустимые стандартами различия, с учетом индивидуальных навыков скаутов и причуд интендантов на складе спецсредств. Вместо пары кинжалов Граф вооружен тесаком типа “кочевник”. Ножны “кочевника” косо крепятся на животе к пряжке ремня. И на правом запястье у Графа вместо “Искры-9” браслет с “Комаром-7”.

– Ты чего меня рассматриваешь, херр Алекс?

– Вот думаю, как бы не забыть, если тебя убьют, снять твоего “Комара”.

– Ха! Мне проще, мне твоя “Искра” даром не нужна.

– Кому она вообще нужна, эта “Искра”? Обидно, Граф! Выполняем ответственное задание, а жмоты на базе выдают одного на двоих “Комара”, “ушей” не дали вообще, респираторов пару пожалели…

– Нашел время и место плакаться! Берись за носилки сзади и побежали.

– Почему я сзади?

– Я всю дорогу последним перся, надоело тебе в затылок смотреть. Шнель, Алекс.

– Погоди! – Алекс взглянул на хронометр. – У нас полно времени. Восемь минут до включения “вонючек”. За три минуты вполне успеваем костерчик устроить, маячок для погранцов организовать, чтоб они…

Граф вскинул правую руку, растопырив пальцы, что на языке жестов у скаутов означало: “Тихо! Слышу посторонний подозрительный шум”.