Жесткий контакт

– Заразный он. Переносит лихорадку. Старые люди говорят, мотыльки и бабочки в Белом Лесу – это души покойников, преставившихся от лихорадки. Старики их называют “душечки”… Подставляй ногу и отвернись. Нельзя тебе на лечение смотрять, не подействует. Отвернись, ну!..

Алекс согнул левую ногу, пристроил пятку под задницей. Правую, больную, ногу вытянул, уперся руками в землю за спиной, откинулся, отвернулся.

– Терпи, Чистый…

Кипяток струйкой потек на больное место. Алекс стиснул зубы.

– Ногой не дергай, терпи!… Нет худа без добра – всю ночь будет болеть, легче будет со сном справляться.

– А что?.. Ой!.. Что? Спать нельзя?..

– Мы зашли далеко, Чистый. Уснем в сердце Белого Леса, придет Жмара, навалится на спящего, проснешься, а жить-тужить тебе неохота, охота голову в петлю.

– Жмара – это вроде Лобастого?

– Хуже. Жмару никто не видел. Слыхал про игру в “жмурки”? Кого называют “жмуриками” – знаешь?

– Жмурки – детская забава, а жмуриками., ой!..

– Терпи…

– Терплю… Жмуриками покойников еще когда называли, сто лет назад. Я думал, Лобастый, Жмара, Волос – результаты… ой… последствия Всемирной Трехдневной. Здесь, где теперь Дикие Земли, японцы рванули… ой-й! Дай передохнуть, будто ножом ногу режет!

– Терпи. Волос лезет, все отлично… Не, Чистый, ошибаешься. Лобастый, Жмара, Навы, Индрик всегда здесь были. Во веки вечные. Трехдневная ни при чем.

– И плакун-трава всегда росла?

– Всегда. Плакун, ревенка, лешин корень всегда были. Мало кто их найти умел, а они были.

– Как же их… Хватит, Арбуй! Капут! Нет сил терпеть…

– Еще маленечко, напрягись, последнюю капочку капну… Плакун людям открылся, когда ЗНАК стали накалывать. Раньше одни шаманы здешние умели плакун брать.

– Как это “умели брать”? А остальные почему не умели?

– Почему кто-то умеет рисовать, а кто-то не умеет? Раньше местные шаманы умели плакун брать, теперь все умеют. Кроме чистых.

– Получается, что я… О-о-ой!..

– Все-все! Не ори. Все, конец. Скоро полегчает, крепись.

–…й-й-о-о… получается, что чистые… что я – неполноценный? Да? Скажи, да?!.

– Слыхал такое слово “сатори”?.. Все-все, не дергайся, я все вылил, скоро-скоро будет полегче, выходит Волос.

– Ты Волос видишь? Видишь, как он выползает?

– Волос, выползая, в золе растворяется, его не увидишь.

– Арбуй, скажи, кем ты был до… Ну, ты понял…

– Понял, не скажу. Ляж на спину. Левую ногу вынь из-под зада и ляж, полежи.

– Арбуй, я знаю, что такое “сатори”. Мы в гимназии на мифологии проходили. Это термин из буддизма. Означает – “внезапное просветление”. А ты… Ты похож на уголовника… Был похож. Сейчас ты говоришь как… Не так, как раньше. Ты сам-то откуда знаешь такие словечки? Ты смахиваешь то ли на бурята, то ли на монгола. Отдаленное сходство, но… Глаза узкие, скулы… Кто ты на самом деле?

– Сегодня я Арбуй. И все. Кем был вчера – не твое дело. Разрез глаз, цвет кожи, рост, вес – сегодня не имеют значения. Я – нечистый, мне не дано пережить сатори. Мастера запрещенных сегодня властями Боевых Искусств, исповедуя ПУТЬ, стремились достичь сатори, достигали и совершенствовались дальше. Разные фокусы вроде неуязвимости для пуль мастера с насмешкой называли “цветами у дороги”. Важен путь, а не сорняки на обочине, понял?

– Всякий путь имеет цель…

– Цель не имеет значения! Важен ПУТЬ, а нас заклеймили ЗНАКОМ и спихнули на обочину. Без пота и крови ищущего истинный ПУТЬ мы все получили по волшебному цветку-пустоцвету. Над нами посмеялись, понял?

– Не совсем. Кто посмеялся над на… над вами?

Арбуй промолчал, не ответил. Сидел рядом с растянувшимся на траве Алексом и молчал. Алекс глядел на широкую спину проводника, на темный силуэт его коренастой фигуры, почти черный в свете костра, глядел и кусал губы. Зря, ох не подумавши ляпнул Алекс это “над вами”! Неужели порвалась паутинка контакта между скаутом, верным сыном Державы, и ее пасынком, беглым, находящимся вне закона человеком из Диких Земель? Между молодым и зрелым мужчинами? Между чистым и нечистым? Неужели?..

С треском лопнула колобашка в костре, рассыпавшись фейерверком слепящих искр. Арбуй выругался невнятно, отодвинулся от огня, осторожно прикоснулся шершавой ладонью к ошпаренной кипятком вперемешку с золой ноге Алекса.

– Больно?

– Меньше болит, проходит. Спасибо, Арбуй, ты меня спас.

– “Спасибо” не съешь. За плату работаю. Два патрона запасных к ружью осталось. Заработаю “лазурчик”, пойду в Шалую, сменяю его на патроны. Без патронов в Белый Лес соваться – себе дороже.

– Да уж! АБ-мех на Лобастого фиг запрограммируешь.

– Дурак. Лобастого бояться глупо. В Белом Лесе веди себя правильно, и никакой Лобастый тебя не тронет. Смерть, она по Ближнему Лесу ходит, а живет на Большой Земле. Смерть, она на Лобастого не похожа, она другая…

– Зачем же тебе ру… – Алекс запнулся. Сам догадался, зачем проводнику ружье, и тренированные мышцы скаута отреагировали на догадку мгновенно. Алекс перекатился через голову, вскочил в боевую стойку. Автоматически загрузил больную, правую, ногу, вскрикнул от внезапной боли, повалился обратно на поросшую травой землю.