Жестокая экономика. 37 невыученных уроков

Марионеточная Батавская республика, образованная на месте бывших Нидерландов, несмотря на массу прогрессивных законов (положивших, например, конец дискриминации католиков и евреев), была только игрушкой в руках Наполеона – и когда сатрапу играть в демократию надоело, то образовалось новое государство, Голландское королевство, во главе с младшим братом Бонапарта Людовиком.

В промежутке случилось еще и «шесть» – это фактическая национализация Батавской республикой голландской Ост-Индской компании, дела которой – следствие поражения в войне с Англией – и так шли к банкротству. Как итог – самая крупная в недавнем прошлом торговая компания мира перестала существовать, а Батавская республика расплачивалась по ее обязательствам.

С окончанием Наполеоновских войн окончилась и Великая и Блестящая эпоха для голландцев, которых, по понятным причинам, не было в числе стран-победителей – не они писали условия Венского мира, – вскоре из состава их земель выделяется Бельгия, затем и Люксембург, от доминирования в экономике и от военной мощи не остается и следа, резко сокращается тоннаж торгового флота и значение финансовых институтов.

Начинается другая эпоха – по-своему прекрасная (потому что экономика Голландии и сейчас – удивительна), но уже – без чудес и претензий на мировое господство. Но для нас интереснее тайная книжка с известными всем рецептами. Может, следование этим рецептам в чем-то даже и полезно, что не отменяет сочувствия современникам глобальных перемен.

Производство и сбыт или воздушные шарики?

Голландские верфи, голландские художники, голландская Ост-Индская компания, самая крупная на тот момент фирма (если ее можно так назвать), огромнейший голландский флот… Что же привело к упадку? А к упадку привело многое из того, что мы с вами сегодня наблюдаем в экономиках многих стран, включая и Российскую Федерацию.

Это, конечно, войны. Войны, как вы видите, проходят в этой истории красной нитью. Монарх, который хочет развить себя до верховного штатгальтера, верховного управляющего многими территориями, судами. Следующий монарх хочет продолжить его дело. Так произошло, собственно говоря, в Венесуэле. Но привело ли это Венесуэлу к процветанию? Ситуация напоминает Голландию тех самых веков. Голландия развивалась длительное время, тем не менее внутри возникли противоречия. Аналогичные противоречия есть в Венесуэле. В Голландии эти противоречия привели к падению монархии и разорению страны, в Венесуэле – к разорению страны и «падению к ногам» мировой экономической парадигмы, мировых трендов. И в обеих странах мы видим национализацию природных богатств. Принесло ли это народу доход? Нет, только многократную инфляцию. Тысячекратную, миллионократную.

Хочется надеяться, что Российская Федерация не пойдет по их стопам, потому что так называемая «национализация» национализацией являться не будет. Представим, что мы у кого-то что-то отберем. Вопрос: что поменяется, кроме формы собственности? Поменяется ли наша инвестиционная политика? Ведь ключевой вопрос не «отобрать и между кем-то поделить», а «как вы будете инвестировать?», «что вы будете развивать?». Что будет, если не развивать предприятия, если вместо развития сбыта и производства покупать, условно говоря, воздушные шарики? Воздушные шарики радуют глаз, но совершенно не радуют ни экономику предприятия, ни работников. Куда лучше в таком случае, чтобы работники стали соакционерами и были заинтересованы в росте стоимости данного предприятия.

Голландцы по этому пути не пошли. Они пошли по пути монарха. Хотя сейчас Нидерланды вернулись на путь созидательного развития. И он как раз лежит в области создания труда. Этот труд построен на том, что, по сути, каждый голландец является акционером и тружеником. Это базис, который позволяет небольшим Нидерландам чувствовать себя в лидерах экономики стран, которые обладают самым высоким потенциалом развития.

Глава 27 Мощь пара

Осенью 1755 года некий 19-летний неудачник, человек болезненный, скрывающийся от флотских рекрутеров (которые особо не церемонились при вербовке, а просто хватали всех подряд на улицах британских городов), вернулся из Лондона в родную Шотландию.

Путешествие в Лондон, где он мечтал получить профессию, дающую средства для существования, для него, как это и положено неудачнику, закончилось ничем: денег хватило только на год обучения, и, по все еще существовавшим в Глазго цеховым правилам, рудиментам уходящей эпохи, получить работу мастера по измерительным приборам, даже при том, что он был единственным на всю Шотландию человеком, способным изготовить секстант или барометр, он не смог – для этого надо было пройти семилетний курс в подмастерьях, чего нищий неудачник себе позволить не смог…