Жестокая игра. Древние боги. Том 3 (СИ)

– Если не ошибаюсь, оба спутника Марса были открыты в тысяча восемьсот семьдесят седьмом году, – рассказывал между тем европеец. – История, к сожалению, умалчивает, польстило ли миссис Холл то, что в её честь назвали огромный кратер; насколько я знаю, письменных свидетельств на сей счёт не сохранилось.

Внезапно до Хокенберри дошло, почему шершень кувыркается в небесах как попало, явно готовясь потерпеть аварию и убить пассажиров. Чёртовым кораблём никто не управлял! Единственными лицами на борту были моравек и он сам. Причём если Манмут и прикасался к панели – реальной или виртуальной, непонятно, – то лишь затем, чтобы настроить голографическое изображение. Может, как-нибудь повежливей указать маленькому полуорганическому роботу на это досадное упущение? Впрочем, кратер Стикни уже заполнял собой лобовые иллюминаторы; тормозить на такой скорости было бесполезно, и мужчина передумал раскрывать рот.

– Перед нами довольно интересный спутник, – разглагольствовал европеец. – В действительности это всего лишь захваченный астероид, как и Деймос. Хотя, безусловно, между ними существует большая разница. Расстояние между орбитой Фобоса и поверхностью Марса – каких-то семьсот миль; ещё немного, и луна начала бы задевать атмосферу планеты. По нашим подсчётам, они столкнутся примерно через восемьдесят три миллиона лет, если вовремя не принять мер.

– Кстати говоря, о столкновениях… – заикнулся Хокенберри.

В это мгновение шершень завис в воздухе, а затем резко опустился в залитый светом кратер неподалёку от сложной системы куполов, перекладин, подъёмных кранов, мерцающих жёлтых пузырей, синей опалубки, зеленоватых шпилей, среди которых перемещались транспортные средства и хлопотали, словно привыкшие к вакууму пчёлки, прилежные моравеки. Посадка оказалась настолько мягкой, что схолиаст едва ощутил её сквозь металлический пол и силовое кресло.

– Вот и дома, вот и дома! – нараспев произнёс европеец. – Конечно, это ещё не родной дом, но всё-таки… Осторожней на выходе, не стукнись головой. Косяк низковат для человека.

Мужчина не успел ни высказать своего мнения, ни даже вскрикнуть: дверь отворилась, и воздух из маленькой каюты с рёвом устремился в космический вакуум.

В прежней жизни Томас Хокенберри преподавал классическую литературу и не особенно увлекался точными науками, однако достаточно успел насмотреться научно-фантастических фильмов, чтобы помнить о последствиях резкой разгерметизации: глазные яблоки раздуваются до размера грейпфрутов, барабанные перепонки взрываются фонтанами крови, тело закипает, распухает и трещит по швам под действием внутреннего давления, внезапно утратившего в чистом вакууме всякое внешнее сопротивление.

Но ничего такого не происходило.

Манмут задержался на трапе.

– А ты что, не идёшь?

Для человеческого слуха в его голосе прозвучал явный оттенок жести.

– Почему я не умер? – только и вымолвил схолиаст, чувствуя себя запакованным в невидимый глазу пузырь.

– Тебя защищает кресло.

– Что?! – Хокенберри завертел головой, но не заметил даже подобия слабого мерцания. – Хочешь сказать, теперь я должен сидеть в нём безвылазно или погибну?

– Вовсе нет, – с удивлением отозвался моравек. – Давай выходи. Силовое поле кресла будет сопровождать тебя. Оно и так уже подогревает, охлаждает, осмотически очищает и перерабатывает воздух, запаса которого хватит на полчаса, а также поддерживает нужный уровень давления.

– Но ведь… кресло… это часть корабля. – Преподаватель классики недоверчиво поднялся; прозрачный пузырь послушно шевелился вместе с ним. – Как же я могу выйти наружу?

– На самом деле это шершень – часть кресла, – пояснил шут. – Поверь на слово. И всё-таки ходи здесь поосторожнее. Кресло-костюм обеспечивает некоторое притяжение наповехности планеты, однако местная гравитация настолько ничтожна, что хороший прыжок придаст твоему телу вторую космическую скорость, и тогда – адью, Томас Хокенберри. Пишите письма, адрес тот же – Фобос.

Мужчина застыл на пороге и намертво вцепился в металлический косяк.

– Да ладно, – смилостивился европеец. – Мы с креслом не ним тебе улететь. Пойдём же. С тобой тут хотят побеседовать

Оставив Хокенберри на попечение Астига-Че и прочих первичных интеграторов Консорциума Пяти Лун, Манмут покинул купол с искусственной атмосферой и отправился прогуляться по кратеру. Вид его просто завораживал. Горизонтальная ось Фобоса постоянно указывала на Марс, а инженеры моравеков слегка подправили её, так что багровая планета всегда висела над воронкой, заполняя собою большую часть чёрного небосвода, ибо крутые стены Стикни отсекали всё остальное. Крохотный спутник совершал полный оборот за семь часов, поэтому гигантский красный диск, покрытый голубыми морями и белыми вулканами, заметно, хоть и медленно вращался над головой.