Жестокая клятва (ЛП)

Она одета более скромно, чем я когда-либо видел ее, в мягких на вид брюках для отдыха, низко сидящих на бедрах, и укороченной майке, открывающей мягкую коричневую гладь ее все еще плоского живота. От одного вида этой обнаженной плоти, намека на ее тазовые кости над поясом, у меня пересыхает во рту от желания, и я замираю на месте, желая увидеть больше. Ее густые, волнистые черные волосы собраны в пучок на макушке, и она хмуро смотрит на коробки, как будто они представляют собой особенно сложную проблему. Это дает мне возможность посмотреть на нее незаметно, наслаждаясь видом ее расслабленности и, казалось бы, домашней обстановки. Только приглядевшись повнимательнее, я вижу, что ее глаза покраснели, губы потрескались, как будто она плакала и кусала их. Во мне поднимается волна гнева, направленная исключительно на Сиршу за то, что она довела мою Изабеллу до слез.

Секунду спустя она замечает меня, и ее глаза расширяются.

— Найл. — Она произносит мое имя, как будто я какой-то спаситель, как будто я пришел спасти ее, и это не должно быть сюрпризом. В конце концов, я делал это снова и снова.

— Что все это значит? — Я указываю на коробки, и Изабелла краснеет.

— Мебель, — говорит она тихим голосом, как будто боится, что я могу расстроиться. — Вещи, которые мы с Анной купили сегодня. Они сказали, что их доставят только на следующей неделе, но…

— Они пришли раньше. — Я заканчиваю предложение легкой улыбкой. — Иногда такое случается, когда они видят, что у тебя такая модная кредитка. — Я дразняще подмигиваю ей. — Вероятно, нам нужно убрать часть старой мебели, да?

— Я знаю, это много… — Ее щеки краснеют, и я быстро подхожу к ней, стоя достаточно близко, чтобы я мог просунуть пальцы под ее подбородок, приподнимая ее лицо так, чтобы она смотрела мне в глаза.

— Пока ты находишь то, что тебе нравится, что позволит тебе чувствовать себя здесь как дома, это все, что меня волнует, — твердо говорю я ей. — Чего я не хочу, так это чтобы ты перетаскивала что-нибудь слишком тяжелое, так что зайди обратно на минутку, пока я спущусь в вестибюль. Мебель в квартире принадлежит зданию, поэтому они захотят прислать кого-нибудь наверх, чтобы убедиться, что она доставлена в нужное место.

Она улыбается мне, нежно и водянисто, и мне приходится бороться с желанием наклониться и поцеловать ее. Она чертовски красива, красивее всех, кого я когда-либо знал, любой женщины, с которой я когда-либо был, и я хочу ее со свирепостью, которая причиняет боль.

— Я сейчас вернусь, — мягко говорю я ей, умудряясь сопротивляться своей потребности в ней, но едва-едва. Мы должны привыкнуть быть друзьями, сородичами, а не любовниками, напоминаю я себе. Это так чертовски тяжело, когда я чувствую, что она мне нужна, когда я чувствую, что никакого количества времени, никаких часов, проведенных с ней в постели, никогда не будет достаточно, а мне приходится подавлять это в себе.

Достаточно просто попросить кого-нибудь прийти и помочь передвинуть мебель, на самом деле, нескольких человек. Дежурный менеджер упомянул что-то о необходимости договориться о встрече, но быстрое упоминание о моей принадлежности к "Ирландским королям" привело к появлению трех здоровых мужчин, способных подойти и помочь убрать любую мебель, которую Изабелла решит, что она не хочет видеть. Пока я добавляю остальное.

— Я могу помочь, — пытается настаивать Изабелла, когда я поднимаюсь наверх, чтобы сообщить ей, что помощь уже в пути, но я просто качаю головой.

— Тебе нужно быть осторожной, — твердо говорю я ей. — Ты и так через слишком многое прошла на ранних стадиях этой беременности, а прием у твоего врача состоится только через две недели. Так что садись на диван и позволь своему мужу сделать всю работу.

При слове "муж" на щеках Изабеллы появляется розовый румянец, и мне приходится проигнорировать учащенное биение собственного сердца в ответ, когда я вижу это. Наша химия слишком хороша, притягательна до такой степени, что ее почти невозможно игнорировать. Я никогда не хотел иметь жену, и все же я здесь, задерживаюсь на прикосновении своих пальцев к ее лицу, и моя грудь сжимается от ее реакции на то, что я называю себя ее мужем.

— Я купила новый диван, — шепчет она, не сводя с меня своих влажных темных глаз.

— Иди посиди на старом, пока мы его не переместим. Или я сам отнесу тебя туда и посажу на него. — Я прищуриваюсь, глядя на нее, изо всех сил стараясь не обращать внимания на дрожь, которая, как я чувствую, пробегает по ее телу. Я могу сказать, что возбудил ее, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не отнести ее… но не на диван.

Звук открывающейся двери лифта отрывает меня от реальности, и я чувствую тихое, неохотное дыхание Изабеллы, когда она тоже отступает назад, направляясь к двери квартиры.

***

На то, чтобы вывезти старую мебель из квартиры и установить все новые коробки, уходит несколько часов. Когда это сделано, первое, что я собираю для Изабеллы, это диван, мягкий, плюшевый, отделанный сизо-серым бархатом, и многозначительно смотрю на нее, пока она не плюхается на него, свирепо глядя на меня.