Жестокая красотка

Он вернулся в палату и увидел киллера. Тот сидел на полу и хрипло кашлял. От боли он туго соображал, но рукой за отбитое горло держался. Прохор ударил его снова. А когда он затих, вложил ему в руку окровавленный нож. Он же не вор, чтобы присваивать себе чужое…

Майор Комягин был из тех людей, которые даже спят с высоко поднятой головой. Ростом он не удался, поэтому спину держал ровно, голову тянул вверх. А на столе у него лежала фуражка с высокой тульей. Холодно уже, морозы ударили, а он все не расстается с фуражкой. Прохор подумал о том, что ему нужно бы на папаху переходить, она высокая. Но для этого Комягин должен дослужиться хотя бы до полковника. Если, конечно, папахи еще выдают…

– Ты, Кожухов, ты убил Бушакова! И Бушакова, и Бубнова, и Афанасьева!

– И кто это видел?

– Кто видел… Видели!

– Кто?

Прохор точно знал, что соседи по палате ничего не сказали. Все, типа, крепко спали. Ну так по-другому и быть не могло.

Несостоявшегося киллера взяли с поличным. Подоспел наряд, Косуху закрыли в штрафном изоляторе. Нож отдали на экспертизу… Его к убийству и привяжут. Менты, как электрический ток, идут по пути наименьшего сопротивления. Прохор уже не в первый раз на этом выезжает…

Но на Прохора все же грешили. Начальник оперчасти на него наезжал, выяснял, что да как. И кровь у Прохора на руках была, и мотив имелся… Теперь вот заместитель начальника колонии по режиму… Но если с «кумом» все понятно, то с Комягиным не очень. Ему-то какое дело до Прохора? Да, нарушен был режим, вот пусть он и выясняет, кто в этом виноват. Это же не Прохор приходил в санчасть убивать…

Мало того, что Комягин им заинтересовался, так он еще его в свой кабинет вызвал. С больничной койки поднял, конвой организовал. Даже «кум» до такого не додумался.

– Есть люди, – с ухмылкой произнес майор.

– Вертухаи? – скривился Прохор.

Он практически уверен был в том, что за дракой наблюдал кто-то из сотрудников колонии. Тот, кто подвел его смерть к «больничке». Только вот вмешиваться эта продажная шкура не захотела…

– Так, давай без этого… – Комягин возмущенно разрубил воздух ладонью. – Ты человек образованный, интеллигентный, так что давай без жаргона.

– Это кто интеллигент?

– Твоя жена характеризовала тебя исключительно с положительной стороны, – загадочно улыбнулся Комягин.

– Моя жена?!

Майор поднялся из-за стола, прошел мимо Прохора, выглянул за дверь.

– Твоя жена убеждена в том, что здесь тебе угрожает опасность, – возвращаясь на место, тихим голосом проговорил он. – И я вынужден с ней в этом согласиться.

– Опасность?

– А разве тебя не пытались убить?

– Не знаю.

– Знаешь.

Прохор настороженно смотрел на Комягина. Неспроста он завел речь о жене. Всем, кто стоял за Бушаком, известен был расклад против Прохора. Они знали о деньгах, о жене, которая сидела на сундуках с золотом. И опасность извне Прохору могла угрожать… С этой вот мозаики Комягин и пытается выложить перед ним картинку. Инна где-то здесь, она хочет ему помочь, и все это для того, чтобы он расслабился, разоткровенничался и рассказал, что опасность угрожает ему не извне, а от беспредела, который царит в колонии. Он раскроется, Комягин сделает вывод, и на него снова дадут отмашку. Закроют в штрафном изоляторе, дождутся, когда он ослабнет, а потом спустят на него псов…

– Я ничего не знаю. И знать не хочу.

– Думаешь, тебя оставят в покое?

– Пожуем – увидим.

– Жевать будет нечем. Когда зубы выбьют.

– Я никого не убивал. Я ничего не видел. А кровь на мне была, потому что этот, который с ножом, за меня хватался…

Комягин снова поднялся, выглянул за дверь, вернулся за стол и, приложив палец к губам, едва слышно сказал:

– Тебе надо бежать.

– Это вы о чем? – Прохор сурово глянул на Комягина.

Неужели он так похож на лоха, что его постоянно пытаются развести? Бушак долг навесил, теперь вот менты морочат ему голову. Может, ему собираются устроить побег только для того, чтобы пристрелить при попытке к бегству?

– Я все устрою.

Комягин взволнованно смотрел на дверь, как будто боялся, что она вот-вот откроется и ворвавшиеся к нему опера возьмут его с поличным.

– Зачем?

– Твоя жена заплатила, – едва слышно сказал майор.

– Нет!

– Что нет, если да?.. Хорошо заплатила.

– Нет. Никакого побега не будет!

– Но тебе угрожает опасность!

– Не знаю.

– Может, ты думаешь, что это какая-то провокация?

– Я ничего не думаю. Мне плохо, у меня кружится голова. Мне нужно в санчасть.

– Хорошо, я устрою тебе встречу с женой.

Прохор собирался снова сказать «нет», но сдержался, даже мысленно упрекнул себя за опрометчивость. На самом деле глупо отказываться от встречи с Инной. Если она, конечно, не фикция… Хотелось бы посмотреть ей в глаза.

Зло несут люди. И оно никогда не валяется на земле. Если вдруг зло уронил один, его тут же подберет второй.

Бушак отошел в мир иной, но долг, который он навесил на Прохора, остался. И узколобый Пляс пришел к нему, чтобы сказать об этом. Пришел среди бела дня. Без свиты.

– Если думаешь, что решил вопрос, то ты все только усложнил, – сказал он, в упор глядя на Прохора. Лицо непроницаемое, взгляд ледяной, но где-то в глубине души мерцал страх.