Жестокая ложь

— Ты лучше помолчи. Сейчас Синтия — героиня в глазах Селесты. Она и слушать не станет, если кто-то будет о ней плохо отзываться.

Старик слышал страх, звенящий в голосе жены, и решил держать свое мнение при себе. То, что сделала старшая дочь, должно было бы удивить Джека, однако, как ни странно, не удивило. У Синтии было тело женщины, но психология мужчины. В характере старшей дочери существовал определенный дефект. Родись у них мальчик, Джек проникся бы уважением к парню с таким сильным характером, а вот к дочери он не испытывал никаких теплых чувств. То, что ценится в мужчине, в женщине вызывает лишь подозрение.

Его дочь — убийца! Да, убийца, и нечего тут миндальничать! Синтия притаилась под лестницей и, используя сестру в качестве приманки, выстрелила Брайанту в спину. Так хладнокровно ведут себя только мужчины. Если бы у Синтии оказался в руках кусок водосточной трубы, она, не колеблясь, проломила бы преступнику голову. В этом Джек был уверен на все сто процентов. То, что дочь добила нападавшего из его же оружия, вызывало в душе Джека отвращение. Впрочем, она всегда была со странностями.

— Что об этом думает Джонни? — с неподдельным интересом спросил Джек Каллахан.

— То же, что и другие.

Мэри, как и муж, удивлялась тому, что обстоятельства приняли столь неожиданный оборот. По правде говоря, той ночью без Синтии все могло закончиться трагически. При мысли, что младшая дочь могла погибнуть от рук убийцы, она снова едва не расплакалась.

В доме прибрали, но Селеста отказывалась возвращаться к себе. Это Мэри понять могла. Чего она не понимала, так это того, почему младшая дочь живет не у них, а у Синтии. Теперь сестры были словно сиамские близнецы — куда Синтия, туда и Селеста.

Джонни Паркер оказался настолько умен, что не стал мешать жене. Он понимал, что Селесте нужно время, чтобы оправиться после потрясения. К тому же, как небезосновательно подозревала Мэри, Джонни был только рад на время избавиться от жены. Сейчас руки у него должны быть свободны. Следовало расхлебывать кашу, которую он заварил из жадности. В этом вопросе Мэри полностью соглашалась с мужем. Нельзя опускаться до такой жестокости. Нельзя, чтобы после каких-то действий у людей возникало против тебя стойкое предубеждение.

Кевина Брайанта, возможно, не любили, но его, по крайней мере, уважали. Только то, что он погиб, вломившись в дом беззащитной женщины, удержало криминальных боссов Лондона от того, чтобы объявить Джонни П. войну. Мэри была уверена, что теперь они будут вести себя куда осторожнее. Хочешь выжить — будь начеку. Сейчас Джонни контролирует половину теневого Лондона. Кевин Брайант мертв, а его партнер Берти Уорнер — в бегах. Мэри подозревала, что оба преступника лежат в одной могиле. Пусть они горят в аду за то, что хотели сделать!. Мерзкие ублюдки! Никто не нападает на жен и детей. Таков неписаный закон.

Глава 34

— Никто его не видел, Джонни. Он словно сквозь землю провалился.

— А где его жена и дети?

— Дом пуст, почти все вещи на месте. Мои люди следят за аэропортами в Испании и Португалии, но он может быть где угодно…

Инспектор уголовной полиции Джоунз демонстрировал своему главному «благодетелю» полную преданность. За еженедельные перечисления Джонни Паркер, безусловно, мог бы рассчитывать на более полезную информацию, но найти нужного боссу человека или его семью инспектор просто не мог.

— У Берти, по-видимому, был разработан план на случай срочного бегства. У него были паспорта на чужие имена и все такое… Нам остается только ждать, пока его кто-нибудь опознает. Или пока он совершит преступление, и мы таким образом на него выйдем. Сейчас он может быть где угодно. В Южной Америке, например. Там всегда нужны профессионалы.

Джонни Паркер знал, что инспектор говорит правду, но его это не устраивало. Он хотел голову Берти Уорнера прямо здесь и сейчас. Бросить дело незаконченным — в глазах врагов означает проявить слабость. К тому же неразумно оставлять Берти Уорнера в живых. Теперь они, конечно, сильны как никогда, но Джонни все равно не чувствовал себя спокойно. Он сделал чудовищную ошибку, решив, что его семье ничто не угрожает. Он больше никогда не допустит подобного промаха. Селеста все никак не могла оправиться от шока. Джонни не удивился бы, если бы после пережитого его жена очутилась в психиатрической лечебнице.