Жестокая нежность 2 (СИ)

От громкого удара дверью, резко проснулась, и, вздрогнув, обернулась на вход.

— Вставай, — сказал мучитель. А потом навел на меня пистолет. — Живее!

Делаю, как говорит. Смотрю на него, желая понять степень вменяемости.

— И без глупостей, — дуло упирается в мою спину, подталкивая вперед.

Поднимаемся по лестнице.

— В ванную комнату иди, — дает дальнейшие указания.

«Что ему нужно?» — сердце колотится трепыхающейся в клетке птицей, ритмичные удары отдают в висках, а к горлу подкатывает тошнота.

Открываю дверь. Захожу. В зеркале ловлю его взгляд, от которого снова возникает противное ощущение прикосновения.

— Раздевайся, — изгибает бровь в ожидании.

— Что… — тихо спрашиваю, а голос дрожит.

— Да, ты правильно поняла. Приведи себя в порядок, будь красивой для меня. И скоро врач приедет — избавить тебя от ублюдка. Никакого напоминания о муже не останется.

Это какой-то жуткий сон… Просто не верится, что все это происходит в реальности, как будто не могу вырваться из оков, и изощренная пытка продолжается.

— Ну! Быстрее! — разозлился он, сняв пистолет с предохранителя.

На мне лишь пижама, белья нет…

Под пристальным требовательным взглядом снимаю одежду. Прикрываюсь руками. Опускаю глаза в пол. И снова плачу. Такой униженной никогда себя не чувствовала.

— Что он сделал с тобой? — Дима приближается сзади. Свободной рукой проводит по моим шрамам. — Я буду беречь тебя.

«Пусть все это закончится» — стараюсь думать позитивно, хотя меня трясет от омерзительной ситуации.

— Помойся… — раскрывает дверцы душевой кабинки. — Давай, скорее. А после: будешь пахнуть исключительно мной. И хватит ныть…

Он выходит, оставляя одну, не забыв прихватить мою пижаму.

Теплая вода немного расслабляет, даря временное облегчение телу… Но страдания физической оболочки не волнуют: боль отступит, ссадины пройдут, кожа заживет… Душа мечется и воет от несправедливости.

Плачу и зову мысленно любимого:

«Ян, приди, спаси, не позволяй совершиться насилию…»

Настойчивый стук в дверь напомнил, чтобы заканчивала.

Огляделась. Ни полотенца, ни халата… Ничего-то другого, чем можно вытереться или во что завернуться. Прячу грудь за длинными мокрыми волосами.

Выхожу, закрывшись дополнительно ладонями. Становится холодно, кожа мгновенно порылась мурашками. И слезы не перестают течь.

— М-м-м… — Дима смотрит на мою дрожащую фигурку. Потом укутывает большим полотенцем. — Док приехал. Придется отложить приятное…

Подхватывает на руки. И несет в одну из комнат, где уже ожидала женщина.

— Это займет время, оставьте нас одних, — говорит она. — Прерывание медикаментозное, но не мешайте.

— Хорошо, — недоверчиво отвечает он, опуская меня на кровать. — Все-таки не понял, почему Саныч прислал вас? Должен был сам приехать… По телефону сбивчиво что-то лепетал…

— У Михаила Александровича срочная операция, — невозмутимо сказала врач. — И вашей жене приспичило сделать прерывание… Выбор не велик: либо я, либо придется отложить.

Смотрю на нее и не могу отделаться от ощущений, что ее лицо смутно знакомо. Это отвлекает от мрачных мыслей, и, как ни странно вселяет мнимую надежду на спасение, хочется думать: она не зря здесь и обязательно поможет.

Дима больше ничего не стал спрашивать, ответа женщины ему оказалось достаточным.

Как только он вышел из спальни, врач, стоявшая спиной, обернулась.

От вида шприца в ее руках, наполненного чем-то, у меня начинается истерика. Обманулась, жестко обманулась!

— Пожалуйста, нет… — дыхание перехватывает, когда говорю. — Он не мой муж… Я пленница… Помогите…

— Т-ш-ш… Тина… — женщина приложила палец ко рту, а шприц падает на пол. — Знаю, все знаю. Не враг. Ян тоже здесь. И полиция. Одевайся. Скорее.

Она достает из сумки вещи, обувь и кидает мне. Потом нажимает какую-то кнопку. Сигнал для штурма?

— Кто вы? Я вас видела раньше? — натягиваю джинсы и футболку, на ноги — удобные балетки.

— В перинатальном центре…

— Но как? — удивлена ее смелостью.

— Муж расскажет потом. Давай сюда, вылезай. Хорошо, что на второй этаж этот придурок не пригласил… — она открывает окно, выглядывая на улицу. Оттуда доносятся шорохи, словно кто-то крадется. — Помогите, мы тут.

Осторожно вылезаю, приземлившись в руки какого-то мужчины. Полицейская форма внушает доверие, моментально успокаиваюсь. Он уносит меня. Смотрю на дом. И не понимаю, почему женщина, имя которой даже не успела узнать, не делает то же самое… Только не это, не хватало, чтобы из меня, пострадала она.

— Вернитесь туда! — вырываюсь из сильного хвата. — Там, что-то не так!

— У меня указания на ваш счет. Доставить в целости и сохранности, — произносит отработанным до автоматизма голосом.

— Помогите ей! — бью кулаком в его широкую грудь. Нервы сдают, истерика все же накрывает.

Слышится выстрел, затем еще один… и один…

Я испуганно вздрагиваю, пространство резко плывет перед глазами и сознание ускользает, затягивая куда-то в темную глубь… А ржавый запах крови врезает в нос…

Глава 24

Глава 24.