Жестокая одержимость

Я кладу сумку на колени и достаю из нее фотоальбом, который хранился в надежном месте на чердаке нашего дома.

Мгновение Грей смотрит на альбом в моих руках, словно пытаясь сообразить, что это за предмет, после чего медленно открывает его на первой странице. А я размышляю о том, как быстро пролетели месяцы с того момента, когда он привел меня в свою комнату и потребовал вернуть альбом.

Хорошо, что я этого не сделала.

Грейсон помогает мне откинуться на подушки и, устраиваясь рядом, начинает рассказывать о людях на фотографиях. Я опускаю голову Грейсону на плечо, чувствуя, как мое сердце переполняется болью, пока он своим рассказом оживляет в моем воображении картину о потерянной им семье. Я едва осмеливаюсь дышать, опасаясь, что он может прервать свой рассказ.

Грей протягивает мне руку, но я отмахиваюсь от его помощи и самостоятельно выхожу из машины, а затем оглядываюсь. Мы приехали не к дому хоккейной команды и не к моей квартире, хотя после плотного позднего завтрака в ресторане я ожидала, что мы вернемся в одно из этих мест.

Сейчас мы находимся в хорошем районе города, в нескольких кварталах от кампуса и недалеко от стадиона.

– Я снял его для нас, – шепчет он мне на ухо и обнимает сзади, а я с подозрением смотрю на белый дом, на который указывает Грей.

На очень милый, скажу вам, дом с ухоженным газоном, крытым крыльцом, на котором стоят два кресла-качалки, и, насколько я могу судить, с огороженным задним двором.

Грейсон раскрывает передо мной ладонь, показывая связку ключей, и, взяв их, я следую за ним по бетонной дорожке.

Я отпираю входную дверь и прохожу внутрь, оглядываясь по сторонам, все еще подозревая, что кто-то может выскочить из-за угла и все испортить.

Прошла неделя с тех пор, как меня выписали из больницы. Все это время я пряталась в комнате Грейсона в доме хоккейной команды, и лишь когда он возвращался с тренировки, позволяла ему затащить меня на кухню для того, чтобы поесть. Он сопровождал меня в арендованную студию, хотя я танцевала там без своих пуантов, потому что они были изъяты как улика, но я и не стремилась их вернуть.

Мия заставила меня танцевать в них до тех пор, пока ногти на моих ногах не потрескались и не пошла кровь. А когда позже в больнице медсестра осторожно сняла их с моих ног, она ужаснулась при виде засохшей крови, испачкавшей атлас.

Завтра мне снова придется вернуться к занятиям, а на следующей неделе «Ястребы» играют в финале Национального турнира. Они одержали победу в четвертьфинале и в пятницу выиграли снова. В следующую субботу мы отправляемся в Бостон, где они сразятся с командой, с которой уже встречались на льду. С «Северными волками». К слову, один из первых матчей сезона, который я посетила, был именно против этой команды, и Грейсон утверждает, что с тех пор «Северные волки» значительно выросли, так что победа над ними обещает быть более сложной задачей, чем в прошлый раз.

В любом случае все это – реальная жизнь, к которой мне нужно вернуться. Мию арестовали, а отец Грея сказал нам, что ее переводят из окружной тюрьмы в Виргинию, где, как я полагаю, она родилась и выросла. Он сдержал свое слово и потянул за ниточки, а также рассказал судье о ее угрозах в адрес его сына, и тот был более чем счастлив не выпускать ее под залог.

Но когда-нибудь мне придется дать показания и снова встретиться с ней лицом к лицу.

– Эй, ты со мной? – спрашивает Грей, и я заставляю себя улыбнуться.

– Да.

Он снова протягивает мне руку, и на этот раз я беру ее, позволяя Грею показать мне дом. Он небольшой, но светлый и просторный, и идеально нам подходит. Кухня с большим окном плавно переходит в гостиную и обеденную зону. Лестница ведет наверх, к просторной спальне и ванной комнате.

– Тебе нравится?

Я киваю и, отпустив его руку, провожу пальцами по кухонным столам и стенам. Я открываю кран просто для того, чтобы смочить пальцы, а затем выключаю воду, вытираю руки насухо о штаны и смеюсь.

– Значит, теперь нам не нужно беспокоиться о том, что нас может кто-нибудь услышать? – спрашиваю я, и он ухмыляется; моя же улыбка медленно исчезает. – Я хочу тебя кое о чем спросить.

– Конечно, – выражение его лица тоже становится серьезным. – Тебе не обязательно предупреждать меня о том, что ты хочешь задать вопрос.

– Хорошо.

Грей ждет несколько мгновений, но понимая, что я не собираюсь нарушать молчание, шагает вперед и аккуратно усаживает меня на кухонную стойку. Я раздвигаю колени и, позволяя ему приблизиться, обхватываю руками его шею.

– Ви, – призывает он. – Я могу умереть от любопытства.

Он знает об угрозах Мии и приезде отца ко мне в больницу, ведь то, что сенатор гарантировал мне взятие этой женщины под стражу, – единственная причина, по которой я призналась в том, кто меня похитил. Но Грейсон еще не знает о том, что она сказала мне.

– Это Джек ворвался в мою комнату, – признаюсь я. – И я думаю, именно он имеет отношение к тем статьям или, по крайней мере, к их части.

– Это не вопрос, – замечает Грейсон и отводит взгляд, но я сжимаю рукой его затылок.

– Я знаю, что в прошлый раз именно ты позаботился о Джеке.