Жестокая память. Нацистский рейх в восприятии немцев второй половины XX и начала XXI века

Почему такое название? Ведь никто не спотыкается об эти «камни», да это и не камни вовсе, это — небольшие латунные пластинки с самым простым текстом: «Здесь жил…» — далее имя и фамилия. Дата рождения. Дата и место депортации, и если есть, то дата смерти. Все. Более ничего. Но, как написал один берлинский школьник в своем сочинении, «на этих камнях спотыкаются не ноги, а головы, души и сердца».

А началось все с 1990 г., когда исполнилось полвека массовой депортации цыган. Художник-авангардист из Кёльна Гунтер Демниг несмываемой краской прочертил на мостовых города маршруты, которыми вели обреченных на смерть цыган к железнодорожному вокзалу, а оттуда в концлагеря. Через два года в брусчатку на кёльнской площади Ратхаузплац Демниг вмонтировал латунные пластинки с именами убитых в концлагерях цыган, с датами их рождения и смерти, что потребовало значительной работы в архивах города. И хотя по распоряжению городских властей памятные знаки пришлось убрать, эта акция, как и последующая акция в берлинском районе Кройцберг, послужила началом «Инициативы Штольперштайне».

Цель проекта — восстановить имена, адреса и даты жизни всех депортированных и замученных в концлагерях цыган и евреев. Причем запечатлеть их на века у входов домов, где жили, смеялись, любили эти люди. Необходимо вернуть им их украденные имена, которые заменили порядковым номером в концлагере или безличной надписью на братской могиле. Иногда не удается установить адрес погибшего, но известно место его работы и учебы. И перед школами, университетами, почтовыми отделениями, госпиталями можно видеть латунные пластинки размером 10 на 10 сантиметров: «Здесь учился…», «Здесь работал…», «Здесь преподавал…». Иногда можно увидеть сразу три или четыре таких таблички: в один из лагерей смерти была депортирована целая семья.

Художнику важно, чтобы прохожие остановились, задумались, встретились лицом к лицу не с абстрактной трагедией, а с конкретной судьбой — в отличие от берлинского памятника жертвам Холокоста. Каждую из табличек Гунтер Демниг своими руками изготовил, укрепил на бетонном столбике и намертво вбил в тротуар. Тысячи и тысячи немцев узнают Демнига на улице — художника в рабочей спецовке, в широкополой шляпе на голове. Он склонился к тротуару. В его руках молоток, рядом лом, мастерок, зубило, ведро со строительным раствором. Сначала речь шла о погибших евреях и цыганах. Но все новые пластинки напоминают о жертвах бесчеловечной кампании «эвтаназии», о священнослужителях, коммунистах и социал-демократах.

Гунтер Демниг принадлежит к первому послевоенному поколению (родился в 1947 г.), учился в Берлине и Касселе, с 1985 г. его ателье находится в Кёльне. Он так рассказывает о себе: «Я — из поколения шестидесятников. В 1968 г. стал студентом в Берлине. В это время шла война во Вьетнаме. Этим временем датируется мой первый политический артефакт. Стилизованный американский флаг, нарисованный на внутренней стороне витрины. Вместо звезд — черепа. Тогда меня в первый раз на полдня посадили за решетку. Так я начал заниматься искусством в общественном пространстве.

Музейное искусство — я ничего не имею против, оно должно быть. Только искусство может и по-другому воздействовать на человека. Напрямую»[1097]. Демниг так излагает свое кредо: «Каждый раз, когда я наношу на табличку букву за буквой, я испытываю большое потрясение. Я всегда думаю, что речь идет о человеке, о единственном в своем роде человеке. Это были мужчины, женщины, соседи, школьные товарищи, подруги, коллеги… И я их себе ясно представляю. Я на той самой улице, перед тем самым домом. Меня охватывает печаль, когда я устанавливаю камни памяти, но это хорошо, потому что преодолевается забвение»[1098]. Он уверен: «О человеке забывают только тогда, когда забывают его имя»[1099].

Сторонник концептуального искусства, Демниг убежден, что творчество может и должно существовать как будоражащее современников реальное воплощение идеи социальной справедливости. Его труд подобен труду средневекового цехового мастера, который создавал свои шедевры собственными руками, от начала до конца. С одной существенной разницей: произведения Демнига обращены к самой широкой публике, им в бетоне и металле воплощены боль, скорбь и память о судьбах уничтоженных нацистами граждан Германии. Демниг говорит: «Ни в коем случае я не хочу открывать что-то вроде фабрики по конвейерному производству камней. Освенцим — это был конвейер, запланированное массовое уничтожение людей. Поэтому каждый камень я делаю своими руками и убежден, что только так можно восстановить память о каждом отдельном человеке»[1100]. Он решительно выступает против любого присутствия в проекте рыночного начала, против каких бы то ни было признаков подчинения масс-культуре. Его акция существует благодаря небольшим частным пожертвованиям, он принципиально отказывается от помощи государства.