Жестокая память. Нацистский рейх в восприятии немцев второй половины XX и начала XXI века

В процессе преодоления прошлого, в процессе, в известном смысле вновь переживаемом каждым вступающим в сознательную жизнь поколением немцев, можно вычленить основные аспекты: политический — утверждение в обществе устойчивых антитоталитарных, демократических институтов; юридический — расследование нацистских злодеяний и наказание преступников; этический — укоренение начал национальной вины и национальной ответственности; педагогический — демократическое, антифашистское воспитание в школах и в системе политического образования; творческий — сохранение жестокой памяти о гитлеризме средствами художественной литературы и публицистики, кино и телевидения.

В течение последних полутора десятков лет термин «преодоление прошлого» употребляется в Германии все реже. На смену ему пришла формула Erinnerungskultur — культура памяти. Но означает ли это, что задача расчета с нацистским прошлым отошла на второй план? Нет, но она наполнилась новым содержанием. Это особенно важно в связи с процессом смены активных поколений в жизни общества. Обращение молодых людей Германии к страницам прошлого нередко связано с тревогами и сомнениями. 18-летняя школьница, имя которой осталось неизвестным, попыталась выразить их в стихотворной форме:

Почему это касается меня?
Почему я должна скорбеть?
Почему я должна плакать?
Кто они — жертвы войны?
Я их не знаю.
Впереди вся жизнь.
Почему я должна оглядываться назад?
Мертвые предостерегают.
Кого?
Меня?
Но меня тогда не было на свете.
Почему это касается меня?[6]

Видимо, прав историк Гельмут Кёниг: «В ФРГ немало написано и сказано о преодолении прошлого. Никто не сомневается в значимости этой проблемы. Но тем удивительней, что, несмотря на отдельные публикации, до сих пор нет обобщающего труда об истории преодоления прошлого в Федеративной Республике»[7]. Современному публицисту Франку Ширрмахеру принадлежат знаменательные слова: «Следовало бы написать историю тех, кто на протяжении нескольких десятилетий в этой успешной Федеративной Республике мучился ночными кошмарами, и тех, кто спал спокойным сном»[8].

Автор предлагаемой на суд читателя книги стремился в меру своих сил восполнить этот пробел и воссоздать объективную картину того, как в германской исторической науке и в германском общественном сознании медленно и трудно утверждался адекватный образ нацистского тоталитарного режима, как через дискуссии и противоречия опровергались и отвергались в ФРГ постулаты историков и публицистов, поставивших перед собой неблагодарную и неосуществимую задачу оправдания гитлеризма или отдельных его проявлений.

Содержание научных исследований о Третьем рейхе, отношение к ним общества — это достаточно четкая проекция ведущих тенденций нескольких десятилетий германской истории. Речь идет об истории работы германской мысли над германской историей, о том, что Лев Толстой именовал «особенной, независимой, сложной и сильной работой чувства и мысли»[9].

Предметом моего анализа является вклад германской исторической науки в дело преодоления прошлого, но я сознательно выхожу за привычные рамки последовательного разбора научных моделей Третьего рейха и публицистических интерпретаций нацистского режима. Вместе с читателем мы вступаем в сферу эволюции установок массового исторического сознания. Постижение прошлого, понимание его смыслов, уроков и последствий — это предельно трудная задача, которая требует не только основательных исследовательских усилий, но и немалого гражданского мужества — «мужества вопрошания», в необходимости которого был убежден Михаил Гефтер[10].

Мною предпринята попытка зафиксировать меняющиеся формы, в которых общество ФРГ воспроизводит и оценивает образ гитлеровского тоталитарного режима. Задача при этом состоит в том, чтобы постичь систему прямой и обратной связи между научными трактовками феномена национал-социализма и стереотипами массового сознания, осмыслить, как тяжко шел в Германии процесс, который Василий Гроссман назвал «высвобождением свободы в человеке, то есть очеловечиванием людей, победой жизни над нежизнью»[11].