Жестокая сделка (ЛП)

— Я бы никогда не причинил тебе боль, Изабелла, — тихо говорит он. — И меня никогда особо не интересовали шлепки женщин. Но да. Я хочу наказать тебя за то, что ты сделала. Я хочу слышать, как ты плачешь и умоляешь, но не потому, что я причиняю тебе боль.

Я моргаю, глядя на него, не совсем понимая.

— Что ты имеешь в виду? — Тихо спрашиваю я.

Челюсть Найла сжимается, мускулы на ней дергаются, когда он смотрит на меня сверху вниз своими горячими голубыми глазами.

— Я хочу доставлять тебе удовольствие до тех пор, пока ты не заплачешь, Изабелла, доводить тебя до крайности, пока ты не начнешь умолять кончить, заставить тебя умолять и обещать все, что угодно, если я просто доведу тебя до оргазма. А потом, когда ты насквозь промокнешь, будешь сжиматься и умолять меня о чем угодно, я хочу трахнуть тебя так сильно, что ты будешь чувствовать отпечаток моего члена в своей киске несколько дней.

Его голос доносится до меня, густой и грубый, обещающий вещи, которые на самом деле совсем не похожи на наказание.

— Что, если я этого хочу? — Спрашиваю я мягко. — Звучит не так уж плохо.

Глаза Найла сужаются, и я чувствую, как он напрягается, его руки сжимаются и разжимаются, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Черт, — выдыхает он, и когда я смотрю вниз, я вижу, что он снова тверд как скала, его член выглядывает из ширинки боксеров. — Господи, Изабелла, ты сводишь меня с ума.

Я медленно протягиваю руку, проводя пальцем по упругой плоти его члена так, чтобы я могла ее видеть. Он вздрагивает, из его горла вырывается звук, похожий на рычание, а затем его рука вытягивается вперед, хватая меня за руку.

— Хорошо, — отбрасывает он. — Тогда я покажу тебе, как удовольствие может быть наказанием, Изабелла. Если ты так сильно этого хочешь.

Он ведет меня к кровати, одной рукой стягивая свои боксеры и снимая их, пока мы идем. Его член ударяется о пресс, твердый и нетерпеливый, и одним быстрым движением он хватает край моей юбки, дергая ее вниз, так что она падает на пол и оставляет меня тоже обнаженной. Каждое его движение быстрое и резковатое, почти сердитое, и он поворачивает меня лицом к себе на краю кровати.

— Можно я тебя свяжу? — Спрашивает он, и впервые с Найлом меня охватывает настоящий страх. Но, по крайней мере, он дает мне выбор…по крайней мере, я так думаю.

— Нет, — шепчу я, качая головой. — Пожалуйста, нет, это сделал Хавьер, и это было ужасно. Он связал меня и намазал чем-то таким, что ужасно возбудило меня, и оставил вот так, извивающейся и плачущей, и я не могла убежать. Я не хочу чувствовать это снова.

Найл сжимает зубы, и я вижу, как мрачная ярость пробегает по его лицу.

— Я должен был убить этого чертова ублюдка, когда у меня был шанс, — шипит он сквозь стиснутые зубы. — Мне чертовски жаль, что я этого не сделал, Изабелла. Мне следовало убивать его медленно.

— Вместо этого ты освободил меня, — тихо говорю я. — И я так рада, что ты это сделал. Что бы ты еще ни хотел со мной сделать…

— Я собираюсь мучить тебя удовольствием, это точно, — мрачно говорит Найл. — Но я не буду тебя связывать. Вместо этого ты будешь держать руки по швам, и если ты пошевелишься, чтобы прикоснуться к себе или ко мне, если я не дам тебе разрешения, я остановлюсь. Я не позволю тебе кончить, и я не буду тебя трахать. Ты можешь лечь спать с болью в сердце, если ослушаешься. Ты понимаешь?

Я могла бы сказать ему "нет" прямо сейчас. Я могла бы сказать ему, что я этого не хочу, что это звучит не возбуждающе, но это было бы ложью. И я пообещала себе, что никогда больше не буду ему лгать.

— Ложись на кровать, Изабелла, если только ты не хочешь сказать мне, что не хочешь этого. В таком случае, мы ляжем спать, а утром отправимся на аэродром.

Интересно, был ли у тех других женщин, о наказании которых упоминал Найл, выбор. Я сомневалась в этом. Он дает мне один, но, в конце концов, на самом деле это не выбор.

Пульсирующая боль между ног уже ответила за меня. Я медленно забираюсь на кровать, откидываясь на подушки.

— Раздвинь ноги, — инструктирует Найл, отходя к краю кровати. — Покажи мне, насколько уже влажна твоя киска, Изабелла.

Я чувствую, как краснеют мои щеки, когда повинуюсь ему, широко расставляя ноги. Мой клитор пульсирует при мысли о том, чтобы так непристойно обнажиться перед ним, позволить ему увидеть влажную набухшую плоть, мой маленький клитор, выглядывающий наружу, уже жаждущий его прикосновений.

— Опусти руку и откройся шире, Изабелла, — твердо говорит Найл. — Дай мне увидеть все это, но не трогай свой клитор. Если ты это сделаешь, мы сейчас же остановимся.

Я не хочу, чтобы он останавливался. Мое возбуждение уже быстро нарастает, моя кожа вся горит, и я хочу умолять его прикоснуться ко мне. Вместо этого я опускаю руку, как он и сказал, и чувствую пальцами упругость моего желания, когда широко раздвигаю для него свои складочки, позволяя ему увидеть мой сжимающийся вход, мою задницу, каждый дюйм моей гладкой обнаженной киски.