Жестокая сказка (СИ)

Его сволочного отца я ненавижу гораздо сильнее. Не терплю, не выношу. Ведь с него все началось. Весь этот чертов долг. Дьявольские традиции. Этот урод забрал мою мать в темноту. Погубил. Уничтожил. Отнял самое родное и дорогое.

Но я знаю, что для Ахметовых отец и есть главный авторитет. Его слушают беспрекословно. Выполняют все распоряжения и приказы. Лидер. Он всегда принимает решения.

Я и правда очень сомневаюсь, будто его ублюдочный отец одобрил мое похищение. Картина не складывается воедино. Они же все на правилах помешаны. На проклятом долге. На безумных обрядах. С чего бы вдруг изменять традицию? У них есть кодекс, которому безоговорочно следуют. Больной. Извращённый. Но кодекс. Свод четких норм поведения.

- Мой отец отдыхает, - от этих слов веет таким гнетущим холодом, что я начинаю мелко дрожать.

- Где? - спрашиваю тихо.

- В лесу, - хмыкает, а после проводит тыльной стороной ладони по моей скуле, поглаживает, заставляя дернуться как от пощечины. - Хочешь поискать?

Лес. От такого простого слова из его уст мигом становится жутко и муторно. Внутренности леденеют.

Проблема в том, что я сразу вспоминаю прошлое. Кошмар оживает наяву. Как я бежала, как мчалась вперёд, не разбирая дороги, а сердце колотилось у горла. Как деревья мельтешили перед глазами, вызывая головокружение. Как спазмы сводили желудок.

Судорожно втягиваю воздух. Я не позволю ему. Не позволю...

- И кто теперь главный? - прочищаю горло. - У вас.

- А ты догадайся, - сумрак сгущается в чёрных глазах. - Принцесса.

Нет, отказываюсь верить. Не может быть. Я задала вопрос, чтобы позлить Ахметова, напомнить, что не он всем заправляет. Но крупно ошиблась. Вот только как? Когда он успел? Его старший брат погиб. Зато остальные были живы. Рустам младший сын. По их иерархие у него не оставалось почти никаких шансов. Что изменилось? Каким путём он добился власти?

Наплевать. Не важно. Я хочу выбраться отсюда. Из его лап. Сейчас же.

- Отпусти меня, - выдаю я. - Пожалуйста, прекрати это издевательство. Долг в моем поколении уплачен. Теперь нельзя...

Затыкаюсь, наблюдая его хищный оскал. Примерзаю к месту. Даже моргнуть не способна.

- Право первой ночи, - горячая ладонь проходится от шеи к груди, опускается на корсет, ощупывает собственность. - Вот что за долг ты мне отдашь. Мой член распечатает каждое из твоих отверстий. Разве забыла наш договор?

Дрожу как в лихорадке.

- Не было никакого договора, - роняю сдавленно. - Я ничего тебе не обещала. Я не давала никаких клятв и...

- Зато я обещал, - отрезает резко. - Если первым другой мужик пройдёт, то я тебя так раздолбаю, что никто не зашьёт. По кускам не соберёт.

- Я же не...

- Трахалась с тем обсосом? - ухмыляется мрачно. - Чего дергаешься? Женишок до свадьбы целку сбил? В рот брала? Жопу под хрен подставляла?

- Нет! - выпаливаю яростно. - Хватит. Ты не имеешь права о таком спрашивать. Ты не можешь взять меня просто потому что захотелось. Это против ваших правил. Нечестно. Не разрешено.

- Да ну? - протягивает издевательски, а после продолжает обманчиво нежно, елейным тоном. - Не волнуйся, принцесса. Все сделаю как в сказке. Большая кровать. Белоснежные простыни. Лепестки роз.

- Нет, - отчаянно мотаю головой. - Нет!

- Да, - скалит зубы. - О да. На тех простынях будет либо твоя девственная кровь, либо твои мозги. Я башку тебе проломлю за измену.

Его рука впечатывается между моих ног, сминает плоть сквозь все слои ткани, сквозь пышные юбки. Жар ничем не унять. Четкое ощущение удара.

Глава 24

Забываю дышать. Что меня ждет, если этот бешеный зверь узнает правду? Я продала свою девственность. Отдалась незнакомцу в железной маске. И пускай в итоге отказалась от денег, невинность обратно не вернуть. Никакой крови на простынях не будет. Точнее будет. До жути много. Ведь Ахметов меня прибьет. Просто прикончит, когда поймет правду, осознает, что получил порченный товар.

Стоп. Я в любом случае не собираюсь с ним спать. Лучше сдохнуть, чем лечь под этого гада. Ха. Как будто он собирается меня спрашивать. Возьмет силой. Принудит. Чертов подонок. Ему к такому не привыкать.

Пять лет тишины и спокойствия. Пять лет свободы.

Почему именно сейчас? Почему сегодня? Что изменилось?

Глупые вопросы. Потому что хочет. Может. Плевать ему на собственные традиции, на обычай взыскания долга, на правила. Пожелал и переиграл. Никто ему не указ. Теперь лично решения принимает.

- Чего ты боишься, принцесса? – от его шепота холод пробирает до костей. – Кто тебя обидел?

Издевается. Сволочь. Жаль, не могу убить взглядом, испепелить, в пепел выжечь. Ох, как бы я об этом мечтала. Как бы хотела наблюдать за его жесточайшими страданиями. Но пока наблюдаю лишь за пальцами, которые скользят по корсету, заставляют содрогаться от каждого, даже малейшего движения.

Жесткость сменяется нежностью. В один момент. Сложно вообразить, будто пару секунд назад его ладонь впечатывалась между моих ног, сминала плоть сквозь ткань, вбивалась по праву истинного хозяина.