Жестокая сказка (СИ)

Я одеваюсь и выхожу из комнаты. Дверь оказывается незаперта. Мою свободу тут не ограничивают. Нет смысла. Все равно никуда не денусь.

Я прохожу вперёд, спускаюсь по лестнице. Потрясённо изучаю роскошь вокруг. Как только могла упустить все раньше? Слушала Ахметова и плохо соображала. Впрочем, сейчас тоже соображаю паршиво.

По дороге встречаю слуг. Женщин. Пробую заговорить, но меня игнорируют. Если при первом столкновении не замечаю ничего подозрительного, то при последующих становится ясно, что им отдан четкий приказ: не общаться со мной, не отвечать на вопросы, вообще не разговаривать. Дело не в языке общения, от меня попросту отворачиваются и спешат убраться прочь.

Побродив немного, решаю вернуться. Не могу сказать, будто надеялась найти друзей, завязать тёплое общение, однако подобный поворот сильно выбивает из колеи.

Только черт побери. Вернуться тоже не выходит. Я поднимаюсь на свой этаж, толкаю дверь. Закрыто. Ручка не поворачивается.

Что за дьявольский трюк? Или я комнаты перепутала? Вроде бы нет. Не думаю. Я прекрасно запомнила, откуда выходила.

- Хозяин ждёт вас, - раздаётся рядом женский голос. - Позвольте, я провожу.

Глава 40

Я думаю о том, что нужно быть более благоразумной. Остудить ярость, поумерить гнев и действовать на трезвую голову. Иначе отсюда точно не выбраться. Нужно расположить к себе Ахметова, завоевать его доверие, показать, какой уступчивой и послушной я могу быть. Подчиниться всем желаниям этого безумного маньяка, ведь именно это я ему обещала за помощь и спасение других девушек.

Однако, как только открывается дубовая дверь, и я снова сталкиваюсь с врагом лицом к лицу, все разумные мысли резко испаряются. Злость вспыхивает с новой силой, причём сложно определить, кого ненавижу острее: этого гада за его жуткие слова и подлые поступки или саму себя за слабость, за то, что, как последняя идиотка, в ловушку попалась, увязла по самое горло.

Посреди комнаты накрыт стол, буквально ломится от блюд, заставлен до отказа. Приглушённый свет. Уютный полумрак. Пожалуй, это могло бы походить на романтическое свидание. Черт, я до сих пор не представляю, какое сейчас время суток. Когда высовывалась из окна, все вокруг казалось очень мрачным. Густые тучи заслоняли солнце. Это могло быть и туманное утро, и мрачный день. Даже поздний вечер.

Видимо, сейчас все-таки ужин. Исходя из обилия еды. Аромат пищи кружит голову, дурманит, доводя до полуобморочного состояния.

Как долго я ничего не ела? Долго. Очень долго. Последний раз жадно поглощала тот сэндвич в аэропорту. Ох, ещё и пить чертовски хочется.

Ахметов ничего мне не говорит. Ограничивается коротким кивком. Безмолвно приказывает занять стул напротив своего собственного. И я настолько заворожена едой, что моментально подчиняюсь. Усаживаюсь на указанное место. Проклятье. Унизительно следовать его распоряжениям. Очень. И самое худшее явно впереди.

Даже не хочу думать, что произойдёт, когда этот одержимый псих узнает про мою девственность, поймёт: невинность я подарила другому мужчине.

Я залпом осушаю стакан с водой. Наливаю ещё из графина рядом и снова выпиваю до дна. Повторяю процедуру. После изучаю блюда на столе, теряюсь, гадаю, с чего бы начать. Сейчас мне даже плевать на Ахметова. Он совсем не мешает и не отвлекает. Вообще, его присутствие перестаю замечать. Желудок урчит. Болезненный спазм сводит внутренности. Господи. Как же я голодна.

Набрасываюсь на пищу. Беру сочный кусок мяса, накладываю салат. Не думаю, как выгляжу со стороны. Просто действую, приступаю к трапезе в секунду. Чем дальше, тем ненасытнее становлюсь. Но остановиться не удаётся. Алчно поглощаю еду, ничего не могу поделать. Никак не выходит себя обуздать и вспомнить о манерах, об инстинкте самосохранения. Голод гораздо сильнее рассудка.

Потом замечаю, что Ахметов ничего не ест. Не притрагивается к блюдам. У него пустая тарелка и стакан пустой.

Подозрительно. Может, в еду что-то подмешано?

Я притормаживаю. Наконец, сбрасываю морок. Только поздно. Я уже съела слишком много. Если в этой еде наркотики, то остаётся лишь признать поражение.

Впрочем, не уверена, что смогла бы устоять перед искушением. До жути хотелось есть. Как тут вытерпеть?

Я должна быть умнее. Дьявол. Я должна хотя бы не быть такой законченной дурой. Меньше эмоций, больше рассудительности.

- Почему ты ничего не ешь? - спрашиваю и делаю крупный глоток воды.

- Пост.

Точно. Должна была догадаться. Сейчас у них время поста.

- Третий день, - говорит Ахметов.

- Разве? - крепче сжимаю стакан. - Мне казалось, пост начался раньше...

- Третий день твоей течки.

Пальцы разжимаются. Раздаётся звон битого стекла.

Зачем он это сказал? Зачем считает? Зачем?!

- Нет, - для верности отрицательно качаю головой. - Только второй. Я не могла проспать настолько долго. Не могла, поэтому...

- Третий, - обрывает хрипло.

И я холодею изнутри. Сжимаюсь в комок. Ещё недавно впереди было пять. Может и целая неделя. Сколько теперь осталось?