Жестокая справедливость

Он затянул удавку сильнее. В салоне, где и без того было невыносимо душно, запахло мочой. Карина трепыхалась, ломая ногти о чулок. Ее лицо, отражающееся в зеркале, было пунцовым, глаза лезли из орбит.

— Рассказывай, — велел Лагутин, ослабив концы чулка. — Кто ты? Зачем с этим слизняком путаешься? Что ты имеешь против меня и Даши?

Вместо того чтобы отвечать на вопросы, Карина попробовала кричать, одновременно протискивая кончики пальцев под петлю. Не оставалось ничего иного, как оглушить ее, ударив сбоку в висок. Она опять затихла.

— Убью вас, — произнес Лагутин устало. — Нет больше сил с вами возиться. Тебя первого убью, Леня. Ты эту кашу заварил.

— Это все они, — затараторил Леонид. — Бандиты. Армянская группировка братьев Мартиросянов. Старший Жорес, младший — Саркис. Они наехали на меня, Антон. Подчистую ограбили. Все забрали: бизнес, машину, капитал, квартиру. И Наташу тоже они убили. Идея была тебя подставить.

— Зачем? — не понял Лагутин.

— Жена им мешала. У меня с ней совместный бизнес был, а Наташа делиться бы не захотела. Вот и зарезали ее, Наташеньку мою. А ты был нужен, чтобы следствие с армянского следа сбить. Потом было решено и тебя замочить. Чтобы под ногами не путался и деньги не требовал. Они ведь теперь не мои, а бандитские. Бандитам легче убить, чем с награбленным расстаться.

— Ладно, ты скажи мне, зачем твоя сука Дашу попыталась убить?

— Месть, Антон. Перед тем как газануть, она вспомнила, как ты ее избил у меня в квартире, помнишь? Не может простить, до сих пор бесится. Она же крутая. А ты ей — в морду. Обидно.

— Тогда придется придушить ее, — решил Лагутин с некоторым сожалением. — Не могу допустить, чтобы хорошая девушка из-за нее пострадала.

— Не пострадает, Антон! — горячо воскликнул Леонид. — Мы улетаем послезавтра. Навсегда. В Барселону. Знаешь город такой? Это в Испании.

«Надо же, какое совпадение», — подивился Лагутин, но вслух этого не произнес. Спросил только:

— Зачем вам в Барселону?

— У меня там яхта, — пояснил Леонид. — «Бенита» называется.

— Так вы жить там собираетесь?

— Зачем жить? Побудем в Барселоне пару дней и уплывем. Средиземное море большое. Лично мне Италия больше Испании нравится.

Лагутин задумался. Все услышанное походило на правду. Это позволяло не брать новый грех на душу. Лагутину вовсе не хотелось убивать женщину, раз нашлась причина сохранить ей жизнь. Он весь взмок, пока сидел в «Мазде». Ему не терпелось попасть на свежий воздух, тем более что мучительно хотелось выяснить, как чувствует себя Даша.

— Как же тебя бандиты с миром отпустили? — задал он последний проверочный вопрос. — По идее, им тебя либо при себе нужно держать, либо язык тебе вырвать. Это как минимум.

— Мы с Кариной сбежали, — ответил Леонид. — Ее братья тоже собирались в Барселону, но их, как зверей, обложили.

— Кто?

— Другая группировка. Я не особо вникал. Но, похоже, семейству Мартиросянов конец. — С усилием повернув голову, Леонид показал глазами на подругу и прошептал: — Она постаралась. Сдала своих.

Тошно стало Лагутину. Глаза бы его не видели этой паршивой парочки. А тут еще аммиачная вонь из-под армянки…

— Живите, — сказал он. — Если сможете.

И отправился к зданию ОВИР. Развозчик товаров был вне себя от радости, что получил обратно не только мотоцикл, но и шлем.

— Спасибо, брат, спасибо, — причитал он, разводя руками. — Вот не ожидал так не ожидал.

— Девушка где? — перебил его Лагутин, окинув взглядом опустевшую площадку перед крыльцом.

— Увезли, — ответил мотоциклист. — Сама встала и до «скорой» дошла, так что все в порядке. До свадьбы, как говорится, заживет.

— Полицаи были?

— Не-а. Зачем? Все живы-здоровы. Догнал ты их?

Лагутин посмотрел мотоциклисту в переносицу и сказал:

— Тебе знать не обязательно. В какую больницу повезли девушку?

— В двадцатую. Это где-то на Смолянке.

— Разберусь.

То, что Дашу отправили не в травматологию, а в самую обычную больницу, обнадеживало. И действительно, она была в сознании и чувствовала себя неплохо.

— Тогда зачем тебя положили? — спросил Лагутин. — Поехали отсюда. Дома отлежишься. Я тебе постельный режим обеспечу.

— Врач сказал, мозг обследовать нужно, — пояснила Даша. — Я ведь головой ударилась. А вдруг сотрясение? Нужно поберечься. Нам же лететь скоро.

Никуда они не полетели. Ближе к вечеру у Даши начались сильные головные боли. Она перестала узнавать Лагутина и просила покатать ее на качелях. Вместо этого ее уложили на каталку и перевезли из общей палаты в реанимацию. Лагутина не впустили.

— Что у нее? — допытывался он. — Нужно что-то? Лекарства какие? Я все сделаю, заплачу, сколько нужно, только поставьте ее на ноги побыстрее.

Деньги у него время от времени брали, но в реанимационное отделение все равно не пускали. В бахилах и халате он просидел в коридоре всю ночь, изредка забываясь тревожным сном.

Один раз ему привиделась Даша. Вроде как она прошла сквозь стену, присела рядом и взяла его руки своими руками. Он никак не мог разобрать, холодные у нее пальцы или горячие. Она ему что-то печально втолковывала, но слова не доходили до сознания Лагутина.