Жестокая справедливость

– Ничего характерного рассмотреть не удалось? Может быть, он что-то сказал? Например, выругался? Да, кстати! Хоть он был и в маске, цвет глаз ты не разглядел? Какие у него глаза? Ну, ну, вспоминай! Шевели мозгами! – активно напирал Станислав.

– Да нет, он напал молчком, без единого звука, – болезненно покривившись, сказал Данила. – А глаза… Блин! Даже не обратил внимания. По-моему, или серые, или голубые… Но только не черные – это точно!

Борис, к досаде Стаса, оказался еще менее словоохотливым. Тем более что его нижняя челюсть была сломана, и ее стягивала специальная повязка. Кое-как продавливая слова через стиснутые зубы, Борис хмуро поведал о том, что ему просто не повезло. Если бы он с ходу как следует влупил таинственному незнакомцу «промеж глаз», тот, конечно, никогда в жизни не одержал бы над ним верх. Как и Данила, Борис ничего характерного в незнакомце не заметил. Впрочем, описывая его одежду – фирменный черный спортивный костюм, Борис вдруг припомнил, что пару месяцев назад такие же он видел на судаковском вещевом рынке у одной-единственной торговки. Он и сам хотел взять себе что-то наподобие, но не нашлось нужного размера.

Услышанное Станислава буквально окрылило, хотя зацепка, бесспорно, была слабенькой и ненадежной. Он немедленно отправился на рынок, захватив с собой Бориса. Пройдя по рядам, тот указал на плотную, крепкую женщину, торговавшую спортивной одеждой. Судя по всему, с Борисом они были хоть и шапочно, но знакомы. Поахав по поводу травмы «такого справного и гарного хлопца», та долго и напряженно вспоминала покупателей «настоящих английских спортивных костюмов», которые у нее, несмотря на цену, расхватали за один день.

– …А то ж! Кустюмчики-то булы не яки-нибудь китаезны, а настоящи аглицьки, – не уставая, нахваливала тетка свой товар. – А хто ж у мене их брал-то?

Наконец она вспомнила, что самой первой костюм для мужа взяла постоянная покупательница, которую зовут Таисией. Потом еще один купил совершенно незнакомый парень, описать которого она затруднилась. Третий взял парень в солдатской форме, как видно, возвращавшийся со службы в армии. Четвертый купила какая-то старушка к дню рождения внучка. А вот о пятом покупателе торговка вообще ничего не смогла вспомнить. Единственное, что отложилось у нее в памяти, это (вроде бы!) был молодой мужчина.

Договорившись с торговкой, что если она вдруг увидит кого-то из своих покупателей, обязательно ему позвонит, разочарованный Стас отпустил Бориса и отправился на встречу с вдовой Захарухина. С ней они договорились встретиться в местном отделении пенсионного фонда, где та работала замом начальника.

Войдя в кабинет с табличкой «Захарухина Римма Анатольевна», вместо горемычной бледноликой страдалицы с глазами в черных кругах недосыпания Станислав увидел живую, ничем абсолютно не удрученную особу с необычайно богатыми формами – уж кто-кто, а Крячко подобную роскошь едва ли мог не заметить. Единственно траурным на вдове было шикарное черное платье, которое не столько вызывало поминальные настроения, сколько притягивало взгляды к тому, что плотно его заполняло.

Поздоровавшись, Стас начал расспрашивать о покойном, о его окружении, о «заклятых друзьях» и «любимых недругах», в какой-то момент поймав себя на том, что не отрываясь смотрит на открытый ворот излишне декольтированного платья вдовы. Крячко героически перевел взгляд на лицо собеседницы и продолжил разговор, выясняя, не было ли у усопшего конфликтов с местным криминалитетом. И тут он с ужасом понял, что совершенно не воспринимает сказанного собеседницей. Она ему что-то говорила, но в его голове в этот момент царил невероятный сумбур, в котором тонуло все услышанное.

Несколько раз с интересом отметив адресованные ей плотоядные взгляды гостя, хозяйка кабинета неожиданно предложила выпить по чашечке кофе. Предложение было с благодарностью принято, и дальнейший разговор проходил в куда более тесной обстановке у кофейного столика. Отхлебывая кофе, Стас окончательно утратил ощущение пространства и времени. Случайно задев ногой ее туфельку, он ощутил, как на него словно опрокинули чайник с кипятком. Мило улыбнувшись в ответ на его извинения, Римма Анатольевна неожиданно предложила Станиславу перейти на «ты».

Под конец этого воспламенительного, в смысле чувств, кофепития теперь уже просто Римма вдруг вспомнила, что у нее дома есть целая куча фотографий, где, возможно, Славик мог бы найти что-нибудь подходящее для себя. Например, возможных свидетелей, а то и подозреваемых. Понимая всем своим существом, сколь роковую черту он может преступить в стенах дома Риммуси, Крячко тем не менее немедленно согласился, прагматично рассудив, что раз после своей кончины не видать ему райских кущей как собственных ушей, так хоть здесь побарахтаться в них от души…