Жестокая тишина

Уайлдмен вернулся к своей машине и завел мотор. Потом проверил содержимое сумки, снял ботинки и вошел в кухню. Снимая верхнюю одежду, он видел Хэммонда у бассейна. В водозащитном пакете, прикрепленном к поясу, был уже приготовлен шприц со снотворным. Хэммонд был готов! Это был именно тот момент, которого он ждал с тех пор, когда с ясной головой появился из темного ящика. Уайлдмен тихо вышел в залитый солнцем садик…

Он сжимал в руках бестолково дергающееся тело. На мгновение Уайлдмену показалось, что в его руках бьется Пандора, и когда Хэммонд перестал сопротивляться, когда он сдался, и его сознание затопил покой, то словно это сама Пандора покончила со своими сомнениями. И наступила тишина.

Уайлдмен вытащил тело Хэммонда из бассейна. Чтобы восстановить дыхание, ему пришлось отдохнуть несколько минут. Он огляделся: ему вдруг показалось, что за ним кто-то наблюдает. Но сам бассейн и садик были полностью скрыты от чужих глаз. В желто-сером небе немилосердно пекло солнце, но Уайлдмену казалось, что все происходило холодной и тихой ночью.

Он перетащил Хэммонда в кухню и аккуратно положил тело на плиточный пол. Уайлдмен наклонился над ним и начал снимать мокрую одежду. Материал белых трусов прилип к телу Хэммонда, как вторая кожа. Уайлдмен рывками, с трудом стащил с него всю одежду. Хэммонд голый лежал на полу лицом вниз, кожа его была мертвенно-бледной. Казалось, что вода бассейна начисто смыла с тела все краски.

Уайлдмен внимательно рассматривал его. На плечах Хэммонда и на спине поверх мягких ягодиц росли редкие волосы. Уайлдмен обратил внимание, что Хэммонд почти совсем не занимался спортом. Через десять лет он станет совсем рыхлым. Но через десять лет об этом человеке вообще все забудут. Уайлдмен перевернул тело на спину.

Обрезанный член Хэммонда был похож на карандаш художника. Уайлдмен представил его возбужденным, вообразил как тот движется к телу Пандоры, как она берет его в руки. Он вдруг почувствовал прилив отвращения и отвел глаза. Потом взял мокрую одежду Хэммонда, свернул ее в два мокрых узла и обмотал их скотчем.

Хэммонд зашевелился, приходя в себя. Уайлдмен открыл черный пластиковый пакет на поясе, достал оттуда шприц и сменил иглу. В шприце было снотворное. Хэммонд как раз начал открывать глаза и закашлялся, приходя в сознание. Игла вонзилась в вену с внутренней стороны левого локтя и Хэммонд тихо вздохнул. Уайлдмен вытащил иглу и крепко держал его секунд десять, пока не подействовало снотворное. Хэммонд опять лежал спокойно.

Теперь Уайлдмен снял с себя водолазный костюм, сложил его и убрал в сумку, потом снова надел комбинезон прямо на мокрое тело. Нужно было найти что-то, куда можно положить Хэммонда. Он вошел в дом под видом механика, обслуживающего бассейны, и теперь нужно найти что-то соответствующее и вынести Хэммонда. Уайлдмен оставил Хэммонда на полу в кухне и начал поиски.

Он пошел наверх, рассеянно оглядываясь вокруг в поисках какой-нибудь накидки, в которую можно было бы завернуть Хэммонда. Но в действительности ему не терпелось заглянуть в спальню. Впервые Уайлдмен видел дом Пандоры при свете дня. Контраст солнечного света и теней придавал дому особое очарование. Он заглянул в комнату дочери. Полетт. Это имя было на эмалированной цветной табличке, прикрепленной к двери. Ее комната сразу же вызвала ностальгию у Уайлдмена. Много лет назад комната Флоренс выглядела точно так же. В лучах света плясали пылинки. Запах цветов, обилие мягких игрушек, одежда, из которой она уже давно выросла, но все еще хранилась, снимки родителей и любимых животных, одинаково дорогих для нее. Уайлдмен направился к следующей двери.

Он жаждал найти Пандору – и чтобы она спала и во сне видела его. Он хотел разбудить ее поцелуем и обратить сон в явь. Ему хотелось взять ее на руки и обнаженную снести вниз. Чтобы она была теплой со сна. Потом остановиться и целовать ее груди, пока не отвердеют соски, слизнуть тушь с ресниц, рассмешить ее. Поднять ее бедра к лицу и вдохнуть ее, как ароматный цветок. На его губах и носу останется темная пыльца. Он будет вдыхать ее, как вдыхают кокаин.

Он не станет спешить с остальным, пока не привезет ее к себе в мансарду. Он будет держать ее в объятиях, потом медленно опустит на постель. Пандора продолжит свой сон, а он погрузится в нее, как разогретый солнцем камень в чистую соленую воду.

Под серьезным взглядом Полетт, смотревшей на него с черно-белой фотографии на прикроватном столике, Уайлдмен отобрал из шкафа несколько платьев Пандоры. Он испытывал соблазн взять красное платье, которое отдал ей, но решил, что это слишком опасно. Она может хватиться его и начнет что-то подозревать. Ну что же, у него есть другое красное платье. Уайлдмен взял еще розовую ночную рубашку, светло-зеленый кашемировый свитер, белую льняную юбку в складку, лифчик, который был на ней в день их встречи, и две пары белых трусиков. Одна пара была отделана бледно-лиловым кружевом. Из ванной комнаты он взял непочатый кусок мыла фирмы «Герлан». Оно называлось «Альпийские цветы». Когда он нюхал его, он нюхал Пандору.