Жестокая жара

— Когда вода закипит. Только, пожалуйста, не заглядывай в кастрюлю.

Но было слишком поздно. Она уже приподнимала крышку.

— Что-то у тебя многовато воды.

— Элтон Браун[118]на канале «Еда» специально напоминает, что для приготовления пасты нельзя брать меньше галлона.[119]— Рук забрал у Никки крышку и закрыл кастрюлю. — Сейчас мне нужно натереть пармезан, а ты пока отдохни и найди убийцу. Договорились?

Пока он возился на кухне, стуча ножом по разделочной доске, она скрипела маркером по другой доске — белой, которую они окрестили «Южной Доской Убийств».

— Отвечай без раздумий, Рук. Что мы узнали в результате похищения нас сотрудниками Департамента безопасности?

— Кроме того, что поездка с тобой в автомобиле постоянно чревата опасностями? Мы узнали, что напали на какой-то важный след. Иначе они не уделили бы нам столько внимания.

— Включая запись наших разговоров и слежку за нами в Париже. Ты ведь тоже узнал напарника Каллана, да?

Этот вопрос застал Рука врасплох, но он постарался не подать виду.

— Э-э… конечно. Он… понятия не имею, кто он такой.

— Проснись, Рук. Это тот самый человек в синем костюме, который стоял позавчера утром перед кафе и притворялся, что убивает время, скручивая сигарету. Ты что, не видел, как он отвел глаза, когда я его узнала?

— Ах да… конечно, видел, — солгал он.

— В Департаменте внутренней безопасности переполох. Несмотря на слежку за нами, после этого допроса мне стало понятно: что бы это ни было, они пока ничего не нашли.

— А как же. Все его вопросы говорили о том, что они ничего не знают. А ты видела его лицо, когда он услышал фамилию «Сикрест»? И зачем это они обтирали тряпками нас и наши вещи?

Он посмотрел сквозь облако пара, поднимавшееся над кастрюлей, на доску Никки и увидел, что она обводила маркером слова «Тряпочки?».

— Итак, что заставило их перейти в режим максимальной боевой готовности?

— Не знаю, но могу сказать одно: будем продолжать делать в том же духе, потому что это работает.

Он опустил спагетти в бурлящую воду и самодовольно ухмыльнулся.

— То есть снова поедем в Бостон, а потом в Париж?

— Да, — сказала Никки. — Как хорошо, что мне пришло в голову туда съездить, правда?

— Блестяще, — подтвердил Рук. — Просто блестяще.

На этот раз Джефф Хит надел одинаковые носки, к удовлетворению дочери, которая пока была не готова наблюдать, как он опускается. Видимо, предупрежденный заранее, он смог лучше подготовиться к их визиту. Тем не менее, сидя в его доме в Скарсдейле и глядя, как отец просматривает старые фотографии из шкатулки, Никки подумала, что даже в отутюженных брюках прямо из химчистки, светлом свитере, со свежевыбритым лицом он выглядел намного старше своего возраста.

Каждый раз, когда он задерживался над какой-то фотографией, Никки спрашивала: «Есть что-нибудь?» Он качал головой, однако, прежде чем положить ее обратно в коробку, медлил несколько секунд. Вскоре Никки поняла, в чем дело. Джефф Хит не мог узнать на фотографиях никого из друзей своей жены; он просто размышлял и любовался снимками женщины, которую когда-то любил. Он бросил жену, и Никки не приходило в голову, что он с удовольствием будет смотреть на эти снимки. Но почему нет? Это было не просто частью его жизни — возможно, ее лучшей частью. Она решила позднее отсканировать несколько фотографий и сделать для отца альбом.

— Вот этого человека я помню. Юджин Саммерс. Сейчас он изображает дворецкого в одном тупом телешоу, — произнес Джефф Хит, показывая групповой снимок: мать Никки, Тайлер Уинн и какой-то молодой человек. Спустя несколько десятков лет Саммерс начал выпускать популярное реалити-шоу — играл дворецкого, который поступает на службу в дом лентяя и неряхи. — Можно мне забрать это фото себе?

— Обожаю его шоу. Вы знаете Юджина Саммерса? — спросил Рук.

— Не совсем. Я встречался с ним один раз, в Лондоне. Сначала парень мне понравился, но он постоянно поправлял меня, что бы я ни делал. Однажды вытащил у меня из нагрудного кармана платок и сложил его по-своему. Можете себе представить?

— Остроумно, — сказал Рук, заслужив уничтожающий взгляд Никки.

— А зачем ты ездил в Лондон, папа?

— За твоей матерью, зачем же еще? Летом семьдесят шестого Синди работала там учительницей музыки. Хуже момента, чтобы торчать в городе, было не придумать. Самая сильная жара за последние тридцать лет, и засуха к тому же. А сидеть в Англии в двухсотлетнюю годовщину того, как мы отделались от них раз и навсегда,[120]— просто полное безумие, — он бросил фото Юджина Саммерса к остальным.

Никки, уже видевшая этот снимок, но не узнавшая Саммерса, отложила его в сторону и решила, что нужно обязательно связаться со звездой телешоу.

— Ты не помнишь, в какой семье она тогда работала?

Ее отец рассмеялся.

— Помню, еще бы! У одного тамошнего пивовара-миллионера. Кстати, хорошее пиво. «Лучшее пиво Дердлс». Поэтому я его и запомнил. — Он причмокнул губами, и Никки стало грустно. — Крупнейший экспортер пива в Ирландию. Неудивительно, что он был богачом. Если ты не продаешь пиво в Ирландии во время жары, лучше тебе заняться другим делом.