Жестокие ангелы

— Извините. — Я откланялся и, отвернувшись, взобрался по лестнице в свою кабину.

Из всех обязанностей в службе безопасности я больше всего ненавидел управлять кораблём. Я знал многих, кто признавал это занятие одаривающим своего рода свободой. Они неутомимо фантазировали о том, как однажды разобьют камеры, смошенничают с гиперпространственным двигателем и сбегут без оглядки, проложат путь в другую систему и станут бродягами-цыганами в чёрном вселенском пространстве.

Я знал только одного пилота, который действительно попытался сделать это. Как оказалось, Кровавый род охотно пожертвовал кораблём, экипажем и грузом, чтобы обратить на этот случай особое внимание. Я ничуть не сомневался, что он с готовностью проделает это снова.

Шаттл, на управление которым у меня имелась лицензия, выглядел стандартно: три больших сферических отсека, сцепленные друг с другом в прямую линию. Место, занимаемое экипажем, находилось в центре. Пассажиры и груз — по одну сторону от него, двигатели — по другую. Кабина пилота представляла собой блистерный отсек поверх центральной части.

Это была неуклюжая конструкция, пригодная лишь для самой голой из атмосфер или полнейшего вакуума, но она обладала двумя преимуществами: стоила дёшево и состояла из модулей. При необходимости двигательный отсек можно было отсоединить на усиленно охраняемой судостроительной площадке, в которую была превращена Обитаемая зона 1, и заменить на отсек с помещённым туда гиперпространственным двигателем. Это означало, что в Обитаемой зоне 1 не приходилось держать повсюду ГПД-корабли, поскольку Кровавый род меньше всего на свете хотел бы, чтобы кто-нибудь соблазнился украсть хоть один из них.

Некоторое время до того, как получить назначение на Дэзл, я управлял ГПД-кораблями и командовал их экипажами. Полёты радости не доставляли. Впрочем, я понимаю: в том, чтобы перевозить рабов, никакой радости быть не может.

И конечно, что БС, что МС [4]— все корабли были оснащены таким количеством подсматривающих камер и экранов, что я удивлялся, почему они не мерцают, переливаясь.

Леда и Кешем уже были на своих местах к тому времени, как я забрался в тесную кабину. Мы двигались очень осторожно, чтобы не задевать друг друга локтями, и к этим танцевальным па давно привыкли. Я занял своё кресло и пристегнул ремни.

— О чём-то задумались, капитан? — спросил Кешем.

— Только о своём. — Я протянул руки к ключам и экранам, приступая к предстартовой проверке.

Леда наблюдала за мной.

— Что-нибудь, связанное с новыми праведниками?

— Здоровое оружие, — заметил Кешем до того, как я успел ответить.

— Только посмотрите. — Леда покачала головой. — Не многовато ли для тех, кто говорит: «О-о-о, мы такие счастливые, миролюбивые и мудрые. Мы никого не убиваем». — Она молитвенно сложила руки, а потом прибавила неприличный оскорбительный жест, продемонстрировав его в направлении пассажирского отсека.

— Элементарная показуха. — Кешем начисто отмёл идею Леды. — Пугают несведущее местное население.

— А может, они стреляют транквилизаторами или чем-то подобным?

Я развернулся в своём вращающемся кресле и, удивлённо приподняв брови, посмотрел на Леду. Она заслуживала доверия, как и любой другой знакомый мне работник службы безопасности, но ей были свойственны безрассудство и неосмотрительность.

— Задумала добраться до истины?

Леда фыркнула:

— Это я оставляю вам, капитан.

— Блокируйте шлюзы и готовьтесь к старту, — распорядился я.

— Да, капитан.

За моей спиной тихо посмеивался Кешем.

Теперь только работа. При общении с Лётным контролем не до смеха. Мы назвали свои идентификационные коды, убедились, что получены и подтверждены резервные коды для корабля и двигателя. Запуск разрешён, маршрут обозначен, вся информация загружена в компьютеры. На специальном экране я мог наблюдать происходящее в пассажирском отсеке. Праведники и Эмилия, пристегнувшись, сидели на своих местах. Оружия не было видно, поэтому я присмотрелся внимательнее. Опытные путешественники, они надёжно спрятали его в запирающиеся ящики на полу.

«Почему меня не предупредили, что они будут вооружены?»

Я, как оказалось, размышлял, следовало ли мне конфисковать оружие. Никогда не имел дел с вооружёнными представителями Солнечной системы, да и вообще с какими бы то ни было вооружёнными пассажирами. Прецедентов не существовало. Подвергал ли я опасности свою миссию?

Когда я вспомнил, как стоял лицом к лицу с Терезой Дражески, к моему стыду, у меня запылали уши. Впервые взглянув на неё, я заметил только форму и блестящий чёрный бронежилет под голубой туникой. Я даже не думал, что у праведников есть своя униформа, не говоря уже о том, что никогда не видел людей, одетых в неё. Но когда мне удалось разглядеть за всем этим женщину, она оказалась… красавицей.

Потом я представил себе её серьёзный взгляд и сардоническую улыбку, и это вернуло меня к реальности. Что бы ни вписывалось в логические схемы миссии новых праведников, менять маршрут этого жалкого шаттла в их планы явно не входило.