Жестокие игры

Девичьи руки окрутили мою талию, карие глаза довольно сверкнули: Алинка кокетничала, прижимаясь бедрами к моим и склонив голову набок. Совершенно искренняя радость видеть меня в глазах, и естественные движения без напыщенного лицемерия. Ей даже на две свои тени, имена которых я постоянно благополучно забывал, было плевать. Сегодня она перед ними не выделывалась, не ставила на мне метки «занято», а просто ластилась кошкой.

Охренеть! Только влюбленной Верховой мне для полного несчастья недоставало…

— Олд сказал, только если я буду держаться рядом с тобой… — лукаво прищурилась старшекурсница, скользя ладошкой по моей груди, сминая тонкую ткань черной рубашки. — Я очень даже не против… — закусила губу, смотря чуть исподлобья.

Я засучил бровь на лоб:

— С чего ко мне такое доверие? — искренне изумился…

Хотя мысли по этому поводу наросли, как грибы после дождя — почти мгновенно и целым семейством, в корне которого лежала только одна догадка — ее папаше нужна инфа. Но какая? И это не объясняло того, что меня назначили нянькой.

Зря я в автосервис попёрся, вроде как дал магнату знать, что делаю добро за бабло. Но, сука, сцепление развалилось, без Димона я бы вообще не дотянул машину дотуда.

Стоило вспомнить каскадера, аж яйца сжались — ночью мне удалось увидеть репетицию трюка, который отрабатывали в районе Кубинки. Зрелище было фееричное и реально смертоносное: с настоящим огоньком и тройным сальто на авто. Мне до сих пор слабо.

Потом Дим поехал таксовать и показал пару фишек при заносе на диких скоростях, и съезд с моста на Кутузовский мне вот ни в одном месте не показался подходящим вариантом для таких манёвров.

И вот на всем этом адреналине, начиная от эпикфейла с Мариной, я спал от силы три часа. И сейчас мне больше всего хотелось, чтобы поскорее начались занятия, снова выдернуть мою пигалицу с пары и объясниться с ней, хотя в душе не чаял, как это сделать.

— Слушай, а за что ты Олега в чс занёс? — вдруг поинтересовалась Верхова.

Я опять не понял. Достал сотовый — реально, так и есть. Теперь ясно, почему мажор кипящей слюной цедит и почему не выносил мозг все это время. Спасибо, конечно, но только я в упор не помнил, чтобы заносил его в черный список.

Нахмурился. Реальность утекала между пальцев. Что бы Юрьич ни говорил, а альтер эго оборзел.

----------------------------------

[1] Кринж — это некая смесь между неловкостью и стыдом.

[2] Уи́льям Стэ́нли Ми́ллиган, известный как Би́лли Ми́ллиган — американский гражданин, один из самых известных людей с диагнозом «множественная личность» (всего 23) в истории психиатрии.

[3] Локдаун — введение жестких ограничений на передвижение, социальные контакты и доступ к общественным местам.

Глава 11. Локдаун

Я горел от нетерпения, когда начнутся пары, чтобы выдернуть Маришку из аудитории на аудиенцию, но «беда нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь».

Меня кто-то схватил за локоть и развернул в обратную сторону. Я сжал кулак вмазать наглому мажору в табло — к бабке не ходи, ясно, что это он! — но кулак опустил и смачный мат поймал на кончике языка, когда увидел, что это…

…пигалица.

Если я думал, что меня нещадно жрёт изнутри то, что случилось между нами накануне, то нет. Одного взгляда на Маринку хватило, чтобы перехватило горло и сжало в паху, солнечном сплетении и висках.

Она точно плакала всю ночь. И утром, пока добиралась до универа. Покрасневший нос, глаза и губы выдавали её с головой. А в глазах… я просто задымился от того, какие они транслировали эмоции. Не представлял, как надо себя накрутить, чтобы до сих пор было горячо, будто только что случилось.

Её имя запеклось на языке слюдой. Не мог его произнести, спросить что-то, сделать вид, что первокурсница меня с кем-то спутала — не хватало сил добить. Стоял, как в штаны наложил, и мозг отказывался просчитывать ситуацию.

Где ж ты, упырь? Твой выход!

Верхова уже вырулила из-за моей спины, сложила руки на груди, с вызовом глядя на пигалицу. Она шмыгнула, вскинула на меня взгляд, зачем-то молча полезла в свою сумку, даже на вид тяжеленую для нее…

…достала коробку с нарисованным на ней вибратором анатомической формы и вручила его Алинке:

— Это твоё. Случайно ко мне попало… — глухим голосом сопроводила передачу собственности, глядя прямо мне в глаза.

Прозрачнее намека я в жизни не получал. И от того, как она от меня отказалась, не дав даже шанса объяснить всё, меня просто переклинило.

* * *

Желваки ходили по его скулам, а взгляд так потемнел, что все выцвело вокруг от сомкнувшихся над головой туч, и пронесся сильный ледяной ветер, смахнувший окружающую действительность, оставляя нас в собственной, покрытой пеплом моих чувств к нему и алыми разрядами  молний его взгляда. Эти молнии рвались, как артерии, растекаясь кровавым заревом.

Я не смотрела на его руки, но видела, как он сжимал кулаки, как его дыхание осело в прокуренных легких злым хрипом с отрывистыми словами:

— Ты хорошо подумала, пигалица? Не пожалеешь? — щурился зло и как-то болезненно.