Жестокие игры мажора (СИ)

— Я не собираюсь ничего тебе… — я взвизгиваю, когда мои ноги отрываются от земли, а потом даже не успеваю ничего сделать, потому что Багиров с ловкостью запихивает меня в салон машины на переднее сиденье и, захлопнув дверь, огибает капот.

Я не собираюсь дожидаться его и тут же открываю дверь, но не успеваю выбраться на улицу: сильная рука хватает меня за капюшон толстовки и рывком усаживает на место.

Из моих легких выбивается весь воздух, а потом Багиров наклоняется и с громким хлопком закрывает дверь с моей стороны.

Он так близко ко мне, что я не дышу, но ощущаю на своих губах его мятное дыхание, в котором чувствуется шлейф от сигаретного дыма.

— Как я уже говорил, у меня нет времени. А раз мы не закончили, ты поедешь со мной.

Глава 8

— Что… что ты делаешь? Открой эту чертову дверь! Эй! На помощь! Кто-нибудь!

Я тарабаню по тонированному стеклу, потом несколько раз нажимаю на кнопку дверной панели и нервно дергаю ручку, затем снова тарабаню по окну, но, когда понимаю, что все бесполезно, бьюсь лбом о прохладное стекло и сдавленно выдыхаю.

Ничего не выйдет.

Дверь заблокирована одним мудаком.

— Ты слишком драматизируешь, — я слышу насмешку в его голосе и мгновенно закипаю. — Я вроде уже дал тебе понять, что не насильник, так что расслабься и составь мне компанию.

Хлопаю по окну ладонью и резко поворачиваюсь в его сторону.

— Но ведешь себя именно так! Я не хочу твоей компании! — кричу я. — Открой дверь, это не смешно! Я никуда с тобой не поеду.

— Мне жаль тебя разочаровывать, но мы уже едем, —равнодушно сообщает мудак, и в этот момент машина действительно трогается с места, а мое сердце буквально подпрыгивает к горлу.

Какого черта происходит?

Однажды я уже садилась в эту машину, но это было по собственному желанию, ведь тогда я была слепо очарована им, а точнее поцелуем, который, видимо, отключил мой мозг. Вообще… до того, как он решил отвезти меня домой той ночью… у нас было много поцелуев. И они делали со мной странные вещи.

Сейчас со мной тоже происходят странные вещи. Но иного характера. Ужасно бесит, что этот ненормальный не видит ничего такого в том, что он запер меня в своей машине, потому что ему так взбрело в голову. Почему бы ему не уделить внимание своей психованной подружке? Почему, блин, я?

Сделав тяжелый вдох, качаю головой, замечая, как Багиров бросает на меня беглый взгляд серых бесчувственных глаз.

— Кстати, милые штанишки.

— Пошел ты на хрен! — рычу я.

— Такая злобная штучка, — усмехается он, облизывая кончиком языка уголок рта. — Но ты можешь злиться только на себя. Заметь. Я всегда даю тебе выбор. Но тебе, мне кажется, нравится ходить по краю моего терпения.

Я сотрясаю руками воздух, пытаясь сдержать возмущение раздраженным рычанием, но оно все равно вырывается.

— Выбор? — я поворачиваюсь к нему всем корпусом. — Кого ты из себя возомнил? С чего ты вообще решил, что можешь давать мне какой-то выбор? Верни меня в общагу! Почему… — мой голос повышается до писка, и я ненадолго замолкаю. — Почему ты вообще… — я эмоционально всплескиваю руками, — делаешь все это?

Багиров ухмыляется, расслабленно сжимая татуированной ладонью руль.

— Потому что могу. К тому же я подумал, что нужно использовать этот месяц с толком и подготовить тебя к себе.

— Господи… ты невыносим… — обреченно стону я, закрывая лицо ладонями и запрокидывая голову.

Но даже не видя его красивого лица, я чувствую это острое, как бритва, внимание, от которого мою кожу начинает покалывать.

Господи, я сказала «красивое»? Нет. Оно обычное… Обычное у него лицо!

Машина останавливается на светофоре, и Багиров не упускает возможности смутить меня. Он наклоняется так близко, что тепло его тела смешивается с моим. Мышцы инстинктивно напрягаются. Но я не готова к очередной провокации и отворачиваюсь к окну, прежде чем его мятное дыхание, коснувшись моих губ, начнет дразнить меня.

— Ты такая вредная заноза.

Я сейчас не могу контролировать свой голос, и слова выходят отрывистыми:

— Судя по тому, что ты жаждешь общества занозы, ты мазохист.

Улыбка Багирова становится шире, я вижу это в отражении стекла, но он просто запускает пятерню в мои волосы и, сняв резинку, отстраняется быстрее, чем я успеваю вообще как-то отреагировать.

— Я же говорил, что люблю, когда они распущены, — произносит он как ни в чем не бывало.

— Я тоже много чего тебе говорила, кретин! — огрызаюсь я, пряча свои волосы в капюшон толстовки.

Он хмыкает, и меня злит, что я хочу услышать его смех. Ненавижу себя за это.

— Сделай мне одолжение, Кукла, избавься от своего дерьмового характера.

— Только после того, как ты перестанешь вести себя как придурок.

Багиров дергает головой, роняя придушенный звук.

— Ты так много болтаешь. Ведьма.

Я вскидываю брови.

— Оу! У меня новое имя? А как же кукла?

— Я передумал. Будешь ведьмой.

— Очень приятно, — я приподнимаюсь с места, опершись о подлокотник ладонями, и выдаю по слогам: — МУ-ДАК.

Я плюхаюсь обратно на сиденье и складываю на груди руки, замечая, как у Багирова дергается правый глаз. Но пошел он. Я буду сражаться с ним. Какой бы глупой эта идея ни была.