Жестокие игры мажора

Я обмениваюсь с ними небрежными рукопожатиями и проталкиваюсь внутрь, бормоча:

— Здаров, парни. — Мой голос тихий и неестественно спокойный. — Не сейчас.

Перед глазами красная пелена, и от врывающейся в уши рок-музыки в висках начинает пульсировать.

Хочется разъебать колонку. Но еще больше мне хочется разъебать ее и ублюдка, который ее привез сюда. Пиздец я злой. Лучше будет, если я не найду ее. Но проблема в том, что я здесь именно за этим.

Подхожу к дивану и нависаю тенью над Акмалом, Смайлом и Гором, который запрокидывает голову и затягивается плотным дымом, встречаясь со мной мрачным взглядом. Он протягивает мне трубку, но я выбиваю ее нахуй из его рук.

— Кто из вас привез ее сюда?

Гораев прыскает со смеху, а потом мое внимание переходит к Акмалу.

— Хочешь обвинить нас? — Он разводит руками. — Багира, ты чот попутал.

Гораев поднимает мундштук и делает еще затяжку, привлекая к себе мое внимание. Он выдыхает две струи дыма через нос, после чего заявляет:

— Я не тащил ее за волосы. Она села ко мне добровольно.

Ебаный ублюдок.

Я замахиваюсь и бью его кулаком в челюсть.

Я хочу сделать это еще раз, но Смайл тут же подскакивает и перехватывает меня, а Акмал заламывает Гораева, который явно собрался ответить на мой второй удар. Отлично. Мне нужна груша для битья. Кулаки горят от жажды ощутить теплую кровь, боль и хруст костей.

Я отталкиваю Смайла и перекрикиваю музыку:

— Я предупреждал тебя, черт ебаный!

Гораев порывается в мою сторону, и я успеваю врезать ему прямо в нос, прежде чем Смайлу удается оттащить меня.

Акмал отпускает Гора, но только потому, что у того кровь хлещет из носа и ее нужно остановить. Гор зажимает переносицу пальцами и начинает орать на меня:

— Иди на хуй! Долбоеб! Лучше следи за своей шлюхой, а то заебешься носы ломать.

Я снова дергаюсь в его сторону, но Смайл блокирует мне путь и толкает сильнее, чем требовалось.

— Чувак! Остынь!

— Багира, угомонись нахуй, — вступается Акмал, отталкивая Смайла и становясь перед мной. Он немного ниже меня ростом, и я смотрю на него сверху вниз, но это не делает его слабее. — Никто не виноват, что ты рискнул своей тачкой. Заебал срываться на своих. Хочешь пизделки? Пошли на перчатки.

Я дышу через нос. Легкие горят. А плечи вздымаются. Я облизываю пересохшие губы и несколько раз киваю.

— Где она?

Акмал дергает головой в сторону лестницы.

— Проверь на втором.

На втором. Блядь. Они издеваются надо мной?

— С кем она?

Я сжимаю и разжимаю кулаки.

— Я хуй знает. Особо не следил.

Меня трясет. Желваки пульсируют на напряженных челюстях. Я перепрыгиваю ступени и оказываюсь на втором этаже как раз в тот момент, когда она выходит из комнаты вместе с ублюдком, который поправляет в штанах свой член.

Тело пронзают острые вспышки ярости, но я наблюдаю, как Алиса перебрасывается с ним фразами, не слышными мне. Как ее лицо краснеет и как она поправляет одежду и волосы. Сука. Конченая сука.

Я узнаю ублюдка, когда он поворачивается ко мне и закидывается порохом. Я позволяю ему уйти только потому, что в этот момент делаю шаг вперед и встречаюсь взглядом с Ведьмой.

Одновременно с тем, как она оборачивается и застывает на месте.

Ее красное лицо сменяется бледной маской ужаса. Ее дыхание превращается в короткие быстрые вдохи. А моя ярость, пульсирующая в венах, начинает напоминать барабан. В голове куча эмоций, которые приводят меня в полнейший беспорядок.

Мой голос настолько хриплый, что я чувствую, как он царапает горло, когда я произношу:

— Ну и как? Понравилось?

Алиса взволнованно мотает головой.

— Н-нет.

Я сжимаю челюсти до зубовного скрежета. До боли в скулах.

— Нет.

Нет.

Повторяю ее признание, и тормоза срывает к чертям собачьим. Я хватаю Ведьму за руку и рывком стаскиваю за собой по лестнице.

— Илай! Прекрати! Мне больно!

Она пытается выдернуть свою руку, но я дергаю грубее, давая понять, что не следует провоцировать меня еще больше.

Не выпуская ее руки, я двигаюсь в сторону заднего входа и выхожу во внутренний двор. Силой толкаю Алису вперед и отпускаю, отчего она быстро пятится назад в попытке удержать равновесие. Но когда я снова приближаюсь к ней, она уже пятится, чтобы увеличить между нами расстояние.

— Ила…

Я протягиваю руку и хватаю Алису за горло. Ее и без того большие глаза увеличиваются, и я ненавижу этот их невинный, блядь, голубой цвет. Лживая в каждой своей черте.

— Значит, ты решила повеселиться с моими друзьями? — Я подтягиваю сучку к себе, вынуждая ее встать на носочки и ухватиться за мою руку. — Это то, чем ты мне отплатила за мое хорошее отношение?

— Я ни с кем не веселилась!

Я качаю головой, прикрывая глаза, но красный цвет под веками становится ярче. Рычу. И сжимаю ее горло крепче. Ее грудь вздымается под моим предплечьем, а дыхание становится хриплым.

— Блядь, вот нахуя ты это сделала?

Я ослабляю хватку, чтобы она снова могла говорить своим лживым голосом.

— Я ничего не сделала!

Я раздраженно провожу языком по зубам и склоняюсь над ней.