Жестокие игры в любовь

Очередные переговоры с представителями туманного Альбиона затянулись до вечера, а затем плавно перетекли в спонтанный фуршет. Девочки из приёмной генерального были подготовлены и к такому повороту: незаметно организовали закуски и напитки и так же незаметно удалились. Хозяин компании абы кого не держал, только профессионалов, даже среди офис-менеджеров.

— Мне уже пора, — шёпотом обратилась Мика к нему.

— Вы куда-то торопитесь? Вас кто-то ждёт? — поинтересовался он без задней мысли, но слова его задели.

Строго говоря, он прав — некуда ей торопиться, и никто не ждёт. Вот уже месяц. И возвращаться в пустую квартиру всегда грустно, а сегодня почему-то особенно.

Впрочем, понятно почему. У неё сегодня день рождения. А она с самого утра на ногах. Притом что ночью ей едва удалось выкроить три часа на сон — готовилась к переговорам, изучала материалы о партнёрской компании, проверяла документы, повторяла узкоспециализированную терминологию.

Еле проснулась по будильнику. Первым делом схватилась за телефон. Ни пропущенных, ни сообщений. Пока ехала на работу в метро позвонили Вера, мать и бабушка. И даже маленький Павлик её поздравил. А вот от Жени… ни слуху ни духу. Ладно до этого молчал неделю, но сегодня…

На работе кадровичка тоже прислала поздравительную открытку по электронке. А больше никто. Собственно, никто и не знал, Мика никому не говорила. Поэтому ни от кого из коллег ничего и не ждала, однако постоянно поглядывала на телефон, а он, гад, скорбно молчал. Чтобы не расстраиваться, Мика в конце концов спрятала его в сумку и поклялась себе до вечера о нём забыть.

До обеда разбирала текущие дела, стараясь нагружать себя, чтобы ни о чём не думать. Но всё равно было обидно. Уж она бы не пренебрегла таким поводом, обязательно бы позвонила. Даже нет, не поэтому. Она просто позвонила бы и поздравила Женю. Без всяких прицелов на примирение. С другой стороны, ещё не вечер. Может, он занят там, забыл, а позже — вспомнит. Хотя она бы не забыла, нет.

Злясь на себя за то, что не может просто не думать о нём, Мика зашла в его инстаграм. Первый раз за всё это время. До этого упрямо держалась, не хотела травить душу. И в его канал на ютубе принципиально не заходила ни разу.

И что? Буквально позавчера он выложил серию фотографий с какой-то вечеринки. И девушки там были, конечно. Ничего пикантного или двусмысленного, но кто знает, какие фотографии он не выложил? Да и на этих не скажешь, что ему грустно. Улыбается сидит, вполне довольный. А ещё говорил, что ненавидит вечеринки…

Она-то думала, что он будет скучать по ней, а скучать ему, очевидно, некогда…

К счастью, после обеда генеральный призвал её наконец в зал для совещаний. И до вечера у Мики попросту не было времени думать о чём-то, кроме условий договора, сроках, объёмах, правах и обязанностях сторон.

Но с фуршета она всё-таки сбежала с дозволения генерального. Может, и зря, думала она потом, когда ехала в полупустом вагоне метро. Завтра — суббота. Рано не вставать, и вообще нечем заняться. А главное — сегодняшний вечер будет наполнен такой тоской…

Здесь в Москве она пока подругами не обзавелась, не с кем даже поболтать. В чём-то это её вина. Она и раньше сходилась с людьми туго, а теперь и вовсе близко к себе никого не подпускала. Но иногда ей остро не доставало обычного человеческого общения и тепла. Порой она даже жалела, что переехала сюда. В столицу. Но такими предложениями тоже не разбрасываются…

Три месяца назад, когда она работала на Сомова, в Иркутск приехал их генеральный. Мика тогда ещё работала с китайцами. Проект был большой и долгоиграющий. Она выкладывалась по полной программе. Генеральный сразу на неё глаз положил, ну и переманил в итоге к себе.

А как было не согласиться? У Сомова она даже в штате не числилась и получала в конвертике не деньги, а слёзы. Генеральный же сразу выкатил ей все плюсы: официальная должность, соцпакет, большая «белая» зарплата и на первое время корпоративная квартира. Это же редкий шанс. Надо быть полной дурой, чтобы от такого отказаться.

Хотя главной причиной было даже не это. После всего, что случилось, её тяготило дома абсолютно всё. Здания, улицы, знакомые лица. Она не могла себя заставить ходить от остановки домой привычным путём и делала огромный крюк. Но хуже всего было встречать Лёшину мать и его сестру, Любочку.

Раньше они всегда дружелюбно здоровались, а теперь, после суда, и она, и они прятали глаза и отворачивались.

До суда Лёшина мать приходила к Мике, предлагала деньги, как компенсацию, и просила, чтобы та простила его, примирилась и написала заявление о своём согласии на прекращение уголовного дела. Мика написала, но суд заявление о примирении отклонил, и Лёша получил три года колонии общего режима.

После этого Любочку даже перевели в другую школу. Ивлевы и вообще переехать были бы рады, да не так это просто. И, как назло, Мика почти каждое утро сталкивалась с Лёшиной матерью на остановке.