Жестокие игры в любовь

— Нет, вы не понимаете. Этот ваш наркоторговец… он просто оклеветал Лёшу. Я его знаю, как себя. Понимаете? Он на такое просто не способен. Он, кстати, коллега ваш. Что ж вы позволяете оговаривать его?

— Насколько мне известно, его уволили не так давно за избиение, как понимаю, вашего… другого друга.

Мика нахмурилась.

— Я не знала, мы давно не виделись, — пробормотала она. Но затем снова вскинулась. — Но их драка ни о чём не говорит. Мне бы Лёша никогда ничего плохого не сделал бы. Это не он. Поверьте!

Выдержав паузу, следователь вздохнул.

— Алексей Ивлев дал сегодня утром признательные показания.

— Бред это, — упрямо повторяла Мика, качая головой, но всё тише и тише.

А когда стихла, замолчал и следователь. В повисшей тишине она подняла на него глаза, и внутри всё обмерло. Сердце, казалось, остановилось, замерзло и полетело вниз, в чёрную бездонную яму.

Никакие слова не могли её убедить в виновности Лёши. Ну потому что это настолько немыслимо, что невозможно поверить. Следователь смотрел на неё молча, с усталостью и сожалением. И этот его взгляд остановил её. Непонятно откуда взялось пугающее своей ясностью понимание — всё так и есть. Это страшная, чудовищная, непостижимая правда. Он, Лёша, её близкий, надёжный друг, вчерашний застенчивый мальчик, боящийся признаться в своих чувствах, стоит за нападением.

Мика безотчётно прижала ладонь ко рту, а саму её всю мелко и часто затрясло. Следователь всё же подал ей воды. Она на автомате сделала несколько глотков, стуча зубами о край стакана.

В голове пульсировало: Лёша, Лёша. И мелькали образы, как в калейдоскопе: самый давний, самый первый — когда он во дворе подтягивался на турнике и благодушно улыбался, затем — когда орудовал у них отвёрткой, чинил шкафчики, позже — когда провожал её из школы… Бесчисленное множество таких эпизодов, которые она хранила бережно и вспоминала с улыбкой. Теперь же… она не знала, что будет теперь, не знала, как вообще свыкнуться с этой жуткой мыслью…

В коридоре её ждал Женя. Тоже сидел сам не свой, но, увидев Мику, подскочил, испугался:

— Что? Что с тобой?

— Это был Лёша, — только и смогла она выдавить полушёпотом.

* * *

Это Мика решила: нужно навестить Лёшу в СИЗО. Жене такая затея не нравилась, но ей он уступил. Следователь тоже не стал препятствовать и выдал разрешение на свидание, хоть и без лишнего энтузиазма.

В последний момент Мика и сама немного запаниковала: что она здесь делает? И место жуткое. И как в глаза Лёше смотреть? И что ему говорить? И она бы, наверное, развернулась и ушла, если бы не давняя, нерушимая привычка доводить всё начатое до конца.

Комната для свиданий выглядела не так уж и удручающе. Окна, конечно, зарешечены, но само помещение было чистым, светлым, опрятным.

Комнату разделял по центру ряд обычных офисных столов: три стояли в одну линию, еще три — примыкая к ним, были выставлены напротив. У каждого стола — по стулу. И никаких стеклянных перегородок, никаких телефонов, как в кино.

Привели Лёшу. Мика почти со страхом подняла на него глаза и захлебнулась в его боли. Она видела — он тоже боялся этой встречи, ещё больше, чем она, и стыдился себя, и раскаивался. Глаза ведь не могут лгать.

За соседним столом сидела пара, они шептались и держали друг друга за руки под пристальным взором надзирательницы. Мика же с Лёшей молчали. Все слова у неё просто стали комом в горле.

Всё же то, что случилось, до сих пор в голове никак не укладывалось.

Лёша первым нарушил молчание.

— Прости меня, Мика. Не сейчас, но, может, когда-нибудь… Я знаю, что простить такое нельзя… Ты можешь обвинять меня в чём угодно, можешь ненавидеть и проклинать, я всё это заслужил и даже больше… Ты, наверное, за этим сюда и пришла. Я понимаю…

Она и сама не знала, зачем сюда пришла. И уж точно не обвинять его. Для этого найдутся другие.

С минуту она пристально смотрела в лицо бывшего друга. Лёша не выдержал её взгляда, низко опустил голову.

— Нет, Лёша, я не поэтому пришла. Я просто… — она с шумом выдохнула. Слова, как назло, не шли на ум. — Я хочу тебя понять, но не понимаю и вряд ли пойму, но я тебя прощаю и зла на тебя не держу.

Лёша ей ничего не ответил. От этих слов он почему-то ещё ниже опустил голову. Некоторое время она смотрела на его макушку, потом поднялась. Сделав пару шагов, оглянулась — Лёша всё так же сидел, не поднимая головы. Она неслышно прошептала: «Прощай, Лёша».

А за воротами тюрьмы её поджидал Женя. Рядом с ним тягостное, гнетущее чувство, которое навалилось на неё внутри этих стен, сразу же рассеялось. Она прильнула к нему, словно отогреваясь. Почему-то отчаянно хотелось плакать, даже горло перехватило. И тут поймала его шёпот: «Я люблю тебя».

Мика вдохнула, выдохнула, раз-другой. Отпустило…

— Ну, поедем домой? И дома ты мне всё-всё расскажешь, — с улыбкой предложил Женя.

— Поехали, — улыбнулась она ему в ответ…

Эпилог