Жестокие истины (Часть 1)

  На берег он выбрался, проложив себе дорогу прямо в стене камышей. Руки и плечи горели от жестких прикосновений камышовых листьев. Он оказался на проселочной дороге - две неглубокие колеи, проложенные в густой траве. Хромая на правую ногу, Элиот пошел к усадьбе. У поворота его нагнала телега с впряженной в нее мохнатой кобыленкой. В телеге, свесив набок ноги, сидел мужик. Мужик лениво помахивал на лошадь кнутом, и та, понимая, что это лишь пустая формальность, так же лениво переставляла копыта.

  -Н-но! - сказал мужик, натягивая вожжи, - Куда правишь, малец?

  -На стабаккерову усадьбу.

  -О! И мне туда ж-же! - удивился мужик, - Залазь на телегу, подвезу на раз!

  -Не, я сам, - мотнул головой Элиот.

  -Ты гля, гордый какой! Обижаешь! Залезай, тебе говорят!

  Элиот вздохнул и забрался в телегу. От мужика на сажень несло самогоном, и был он сам какой-то помятый, словно из него все кости вынули. Лицо его изрытое оспинами, всё время пребывало в движении, а нос провалился - вероятно, следствие тяжелой простуды, или сифилиса. Всё это промелькнуло в голове Элиота в одно мгновение, и он даже подивился про себя, что думает так о мужике словно диагноз больному ставит. Впрочем, проверить свою догадку Элиот даже не пытался - завязывать разговор у него охоты не было.

  Мужик, однако, молча ехать не мог. Он начал длинно излагать, что возвращается от кума, а к Стабаккеру у него дело - надеется занять денег до весны, сыну на свадьбу. Сын у него - уже медведь здоровый, женилка до колен отросла, а бабы доброй всё никак не найдет. Вот и приходится самому искать. Ну и сыны нынче пошли, кол им в задницу! На печи лежат, приходится оглоблей погонять. А как на пахоту, там, или на сенокос - так у него грыжа болит, сопляка! Он еще много говорил обо всяком, но поскольку Элиот словно в рот воды набрал, замолчал и мужик.

  -Ты, что ль, не местный, - сказал он вдруг, повернувшись к Элиоту, Лицо твое мне совсем незнакомое.

  -Из города я, - буркнул Элиот.

  -По разговору твоему вроде как подольник! - сощурившись, развивал мысль мужик, - Чего это тебя эанесло в нашу глухомань? Иль ты шпион?

  -Нет, я у лекаря Рэмода Годара в услужении.

  -Вон оно, как! Про хозяина твоего много разговоров ходит. Говорят, он в жабу может превращаться! Правда, или брешут люди?

  -Брешут! - уверенно ответил Элиот, - Мой хозяин - лекарь, а не колдун.

  -Лекарь, так лекарь, одна беда, - легко согласился мужик, - А вот скажи мне, подльник, как думаешь: будет у нас война с Ангелом?

  Элиот вскинул глаза на мужика. Выражение лица у того было хитрое, как у кота, укравшего сметану.

  -Не знаю... А с чего бы это войне быть?

  Теперь удивился мужик:

  -У тебя, парень, мозги муравьи, что ль, сожрали? Мы хоть и живем в лесах , поболе некоторых знаем... С Низа купцы приходят: говорят, Ангел большие армии собирает! В Терцении у него сто тысяч войска стоит, а может, больше. Все трактиры солдатами забиты - честных людей вышибают вон, сидеть рядом не дают. Говорят, он эти тыщи на нас двинет!

  -Почему это на нас? Может, он за Ияр пойдет...

  -А тулупы ему для какой такой надобности? - торжествующе крикнул мужик, - Он тулупы по всем землям скупает! Наши купцы в Подол их возами возят!

  Элиот подумал, что мужики не так уж тупы, как кажется некоторым.

  -Ну да и мы тоже не штанами, поди, воду тягаем! - продолжал его попутчик, - Мы, кравники, ваших спокон веков били! Как в прошлый раз, годов сто тому назад, ваши пришли с Низа, так мы вам всыпали в заднюю калитку! До самых Шпарп гнали! По сю пору шишаки подольские в лесах находят...

  Он вдруг осекся и резко натянул вожжи.

  -А ну слазь! - сказал мужик зловещим голосом, покрепче ухватившись за кнутовище.

  -Э, да ты чего? - спросил Элиот, опешив от неожиданности.

  -Слазь, сучье вымя! Знаем мы, чьи вы услужники! Понаехали тут, лекари всякие, а у самих Глаз под рубашкой наколот!

  Элиот молча спрыгнул с телеги. Оправдываться было бесполезно. Мужик остервенело хлестнул кобылу по хребту и крикнул тягуче:

  -Н-но! Пшла, зараза!

  И через минуту его скрипучая повозка скрылась в клубах пыли.

  

  

  К тому времени, когда Элиот добрался до усадьбы, одежда на нем успела просохнуть. Последние шаги дались ему с большим трудом: предстояла встреча с Альгедой, и это после всего того, что произошло на речке. Но делать было нечего. Скрепя сердце, Элиот вошел в ворота.

  Во дворе никого не оказалось. В дом Элиоту идти совсем не хотелось, и он отправился в конюшню. Здесь пахло сеном, конским потом и навозом. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь сито рассохшейся крыши, косыми брызгами ложились на пол и стены. Лошади смотрели на него поверх загородок, а одна, самая наглая, осторожно потянула зубами ткань куртки на его плече. Элиот беззлобно шлепнул ее по морде и направился в дальний конец конюшни - там кто-то шумно возился. Конечно же, это был Аршан. Он прикатил со двора тачку, и теперь загружал ее конским навозом.

  -Николус в помощь, - сказал Элиот, - Ты чего это тут делаешь?

  Аршан покосился на него, но промолчал. Элиот, впрочем, не обиделся: он давно уже привык к странностям этого человека.

  -Помочь? - спросил он.

  -Я сам...