Жестокие истины (Часть 1)

  Элиот с некоторым удивлением смотрел на колышащиеся внизу массы. Почему они все так рвутся туда? Ведь там - смерть!

  -Эй, Рийси! Ежели я сегодня издохну - передай моей бабе, что я ее не боюсь!

  -Хо! Передам! И еще обниму со всей душою, нежно!

  -Окорок! Друг Окорок, где ты?

  -Стой рядом, что бы ни случилось! Уши оборву!

  -Да ладно, тятенька, сколько можно!

  Втроем они поднялись на стену. Воинов здесь было негусто, и почти все имели при себе арбалеты. Они переминались с ноги на ногу и поглядывали то вниз, то в сторону подольской крепости. Видно было, что им тоже хочется участвовать в вылазке. Но был приказ, и этот приказ велел оставаться им на стенах.

  На той стороне не было заметно никакого движения. Деревянная крепость стояла совсем близко - рукой подать. Элиот рассматривал ее с каким-то болезненным любопытством. Корабли адмирала Сандро, построившись двумя линиями в направлении от берега, лениво покачивались на спокойной воде. Которые с башнями, и покрупнее - жались к крепости; легкие галеры прикрывали их со стороны моря.

  Когги Крюстейторра Бородавки маячили в нескольких километрах от берега. Отсюда, со стены, было хорошо видно, как ставятся на них паруса. Кравенские корабли, на ходу перестраиваясь в клин, шли в направлении эскадры Сандро. А совсем близко, в ста метрах из Западных ворот извергалась бурная человеческая река. Перевалив мост, река расплывалась по равнине в чернеющее шапками озеро. Мелькали бороды, лица, морские капюшоны и крылатые шлемы, покачивались знамена: всё вперемешку, без разбора, как придется. Но вот, поток пеших иссяк, и на мосту показалась кавалерия: больше тысячи кандцев, с длинными луками у седел, и пиками в руках. Огибая пехоту, конница потекла на левый фланг.

  Наконец, ожил и противник. Элиот услышал приглушенную дробь барабанов, и на деревянных стенах замелькали одетые в желтое человечки. Они! - понял Элиот, не испытывая к ним ничего, кроме острой неприязни. Наоборот: кравники, шумящие внизу, вызывали у него симпатию. Участвовать в войне, и оставаться при этом хладнокровным наблюдателем, оказалось невозможно. Не зная еще, что людьми зачастую движут не высокие мысли, а слепые инстинкты, он спрашивал себя: неужто я настолько плох?

  Колышащаяся масса кравенских ополченцев ничем не напоминала воинский строй - скорее уж рваную колбасу. И эта колбаса, выставив вперед двухметровой высоты щиты на колесах, неспешно двинулась на крепость. Было в ней что-то жуткое и грандиозное, не от мира сего. Словно неведомое чудище из страшных снов, пожирала она белизну первого снега, оставляя позади себя расквашенную тысячами сапог жирную грязь.

  В крепости резко захлопали катапульты. Первое ядро пропахало землю впереди кравенского строя. Зато другое угодил в деревянный щит: брызнули в разные стороны щепы. Но кравники сомкнулись, будто бы ничего не произошло, и снова двинулись вперед. Когда колбаса миновала это место, Элиот увидел разбитые камнем доски и три человеческие фигурки, скорчившиеся на них. Четвертый, припадая на раненую ногу, ковылял в обратную сторону.

  -Вот он - первый наш клиент, - сказал мастер Годар Уорту, указывая рукой.

  -Эк его! - крякнул толстокожий Уорт и отвернулся, сморкаясь.

  Каменные мячики стали летать чаще, и когда такой попадал в цель раздавался мокрый шлепок. Но колбаса всё ползла и ползла вперед, как будто и не чувствуя этих укусов. Когда она приблизилась к крепости метров на двести, ее начали пощипывать и стрелы. Теперь только зашевелился строй кравников. Колбаса стремительно превращалась в волну, и эта волна, вскипая по всему своему гребню блеском стали, катилась вперед. Приотставшие лучники, прячась за подвижные щиты, принялись торопливо обстреливать стены. Штурм начался. Подольники лили сверху горячую смолу, скатывали бревна и камни. Воздух был полон свистящими стрелами. Но кравники, приставив штурмовые лестницы, упорно лезли наверх. Кое-где курился дымок - и вот, глинянный горшок неслышно лопнул о стену: по ней потек вниз жидкий огонь.

  -Ты гляди, гляди! - хлопал себя по толстым ляжкам Уорт.

  Отсюда сражение казалось совсем не страшным: было в нем что-то игрушечное, несерьезное. Звон железа, стоны и крики сливались в общий колокочущий звук. В довершение ко всему, крепость скоро оделась в клубы дыма и пара, стелющиеся по земле, и что там творится, различить было трудно. Вот над стеной поднялась корчащаяся фигурка - Элиот увидел, что ее подпирают два копья, - и стремительно нырнула вниз. Вот мелькнуло в разрыве черное полотнище - но только для того, чтобы снова сгинуть в клубящайся мгле.

  Но, похоже, кравники одолевали. В иных местах длиннополые доломаны мелькали уже на самом гребне укреплений, среди желтых тулупов защитников. Сопротивление быстро слабело. Часть горожан обтекла крепость слева и засыпала железным дождем тех подольников, которые там еще находились. Вдруг длинные языки пламени взметнулись над самой стеной: ответом им был торжествующий рев кравников.

  -Горите, жабоеды! - кричали стрелки, стоящие на Крапивиной башне, и потрясали в азарте арбалетами.