Жестокие люди

– Я не хочу приезжать. – Разумеется, мама не знала, что я пытался покончить жизнь самоубийством, выпрыгнув из окна, или о том, что у Майи появился парень.

– Знаешь, Финн, я так старалась для того, чтобы мы хорошо отпраздновали этот день! Я приготовила соус из клюквы, испекла три пирога… – Тут я вспомнил, как, когда мы жили на Сейнт-Джонс-стрит, и она только начала принимать наркотики. Тогда она, помнится, подпевала Ван Моррисону и раскатывала тесто для лапши бутылкой, которую только что допила, потому что у нее не было скалки. В этот момент мне даже показалось, что идея приехать домой не так уж плоха.

– А что за пироги?

– С мясом, с тыквой и с яблоками.

Я был готов сдаться.

– Зачем ты их пекла? Нас же пригласил Осборн.

– Ну, мне просто хотелось принести что-то с тобой, поскольку мистер Осборн был так добр, что позвал также Джеральда и его дочерей. – Джеральдом звали ее дружка-финансиста.

– Понятно.

– Ты еще не все знаешь. Осборн собирается вложить деньги в тот проект, который мы с Джеральдом подготовили.

– А я тогда зачем тебе нужен? – Я чуть не сказал, что у меня время заканчивается, но потом вспомнил, что это она платит за звонок.

– Мы же одна семья.

– А бабушка с дедушкой приедут?

– Приедут, представь себе.

– Тогда знаешь что? Начини индейку валиумом, чтобы все были в хорошем настроении. А то мало ли что они выкинут!

– Почему бы нам просто не порадоваться тому, что у нас все хорошо?

– Я не хочу ссориться. Просто хочу провести День Благодарения с моим другом в Нью-Йорке.

– Почему ты так на этом настаиваешь? Ведь в Флейвалль приедут все твои приятели, которые учатся в других школах. Тебе не стоит забывать людей, с которыми ты здесь познакомился.

– Мама, пожалуйста, не заставляй меня!

– Даже не проси. Ты должен приехать на выходные домой. И хватит на эту тему.

Что ж, придется действовать по-другому.

– Мне казалось, ты говорила, что я должен извлечь от своей учебы в Сейнт-Марк все, что можно.

– Ты моешь съездить навестить своего друга в Нью-Йорке на следующей неделе.

– Было бы здорово. Только, к сожалению, Джеки Кеннеди пригласила к себе его родителей на День Благодарения, а не на следующие выходные. – Последовала долгая пауза. Я знал, что человеку, помешанному на Джеки, было над чем призадуматься.

– А Джеки Онассис знает, что ты тоже придешь? – Мамин голос дрожал. Она предвкушала блестящие возможности, которые могут выпасть на долю парнишки, знакомого с этой женщиной.

– Вообще-то, сейчас она носит фамилию Кеннеди, кажется. Ну да, родители моего приятеля спросили, не возражает ли она против того, что они приведут с собой еще одного человека, она спросила, кто я такой, а потом, когда они объяснили ей, сказала, что не возражает. – Во всем рассказе не было ни слова правды, но если бы говорить маме правду было бы слишком жестоко. Она не привыкла к таким издевательствам. И не заслуживала этого. Даже она. Нашей семье достаточно одного самоубийцы. Кроме того, мой рассказ ее словно оглушил.

– А Джон-Джон и Кэролайн тоже приедут? – Мне даже показалось, что она стала насвистывать мелодию из «Камелота».

– Ему не нравится, когда его так называют. В общем, да, мы действительно будем сидеть за одним столом. Все вместе.

– Что ж, это просто замечательно, Финн!

– Я так и думал, что эта идея тебе понравится.

– Но почему же ты сразу мне не сказал, что тебя пригласили на вечеринку с Кеннеди? Почему я должна все выпытывать?

– Я боялся, что ты обидишься.

– Ты странный мальчик, сынок. А как фамилия твоего приятеля?

На самом деле, это Джакомо пригласил меня отпраздновать День Благодарения вместе со своей семьей. В данный момент она состояла из его матери-итальянки и третьего по счету отчима – немца по национальности. Еще они пригласили кучу иностранцев. Не то чтобы мне очень хотелось туда ехать, но это было лучше, чем сидеть в Флейвалле и делать вид, что все в порядке. Разумеется, в Нью-Йорке мне тоже придется напускать на себя веселость, но перед незнакомыми людьми легче притвориться, что ты вовсе не пытался покончить жизнь самоубийством, выпрыгнув из окна. Я мог бы, конечно, сказать, что это Джакомо пообещал свести меня с Кеннеди. Но дело в том, что один из его бывших отчимов жил в Флейвалле. И я живо представлял, как мама сталкивается с ним где-нибудь в городе и начинает распространяться о том, как мне повезло, что меня познакомили меня с Джеки О.

– Их фамилия Марс. – Я увлекался шоколадными батончиками.

– Ты имеешь в виду миссис Марс? Это они разбогатели на сладостях? – Черт! Лучше бы я ел шоколадки «О'Генри».

– Ты ее знаешь?

– Я бы очень хотела с ней познакомиться. У нее лошадиная ферма в Фар-Хиллс. – Это было местечко в двадцати милях от Флейвалля. – Говорят, она очаровательная женщина. Миллиардерша.

– Да, они ужасно богатые. Слушай, мам, тут люди ждут.

– Финн, не клади трубку! Это важно!

– Да, что такое? – Мне не хотелось, чтобы она говорила, что любит меня, потому что я и так чувствовал себя виноватым.

– Ты еще не потратил те сто долларов, которые я дала тебе?

Я покупал на эти деньги марихуану – еще до того, как почувствовал настоятельную потребность в снотворном.