Жестокие люди

Наверное, стоило сперва отрепетировать свою речь, но я слишком нервничал и жаждал услышать ее голос. Мне было страшно ей звонить, и в то же время я с ума сходил от нетерпения. Потом хладнокровно набрал ее номер. Раздались гудки. Трубку сняла горничная. Могло быть и хуже.

– Усадьба Лэнгли.

– Майя дома?

– Позвольте узнать, с кем я говорю?

– Это Финн Эрл. Э-э… Вы меня не знаете, но… – Я говорил так робко, будто пытался продать ей страховку. – Это тот самый парень, который свалился с дерева. – Сказав последнее предложение, я поморщился.

– Ах, вот как. – В ее голосе мне почудилась ирония. Потом служанка вежливо сказала:

– К сожалению, в данный момент ее нет дома. Хотите оставить для нее сообщение?

– Нет. То есть да.

Что же ей сказать? Я открыл рот, но не мог произнести ни звука. Надо было раньше об этом подумать. Мне даже дышать стало тяжело.

– Извините, я вас не слышу. Повторите, пожалуйста, что вы сказали. Что мне ей передать?

– Просто скажите, что звонил Финн. – Я уже собрался положить трубку, как вдруг вспомнил, что не сказал самое важное. – Подождите! Мой номер… – Я посмотрел на аппарат. – 472-8998.

Девушка положила трубку. Поняла ли она меня? Я так быстро пробормотал свой номер… Или она все-таки разобрала мой лепет? Ясно одно: я вел себя, как полный дурак. И это еще с горничной. Что же будет, когда к телефону подойдет Майя? Может, позвонить еще раз и продиктовать номер, чтобы девушка смогла его записать? Всякий нормальный человек поступил бы именно так. Но не тот безумец, в которого я превратился.

Расхаживать вокруг да около телефона, ожидая, когда он, наконец, позвонит – очень утомительное занятие, особенно если вы на костылях. Пока я кружил по нашей гостиной, то прошел четверть мили, не меньше, а когда телефон все-таки зазвонил, так изумился, что забыл о том, что между мной и диваном стоит журнальный столик. Я добрался до аппарата на четвереньках, схватил его, уронил на пол, поднял, и, стараясь говорить спокойным голосом, как хладнокровный и собранный человек, сказал:

– Финн Эрл. Слушаю.

– Финн, что с тобой? – Это была мама. Она звонила, чтобы предупредить меня, что останется обедать у Осборна.

Целый день прождал я звонка, но так и не дождался. Когда ложился спать, то специально приоткрыл дверь, чтобы услышать его даже во сне. Мама решила, что у меня плохое настроение из-за того, что болит нога. Я постоянно жаловался, чтобы она не догадалась, в чем настоящая причина моей тоски. В таких вещах она хорошо разбиралась. Мое положение несчастного влюбленного было более-менее терпимым только благодаря тому, что маме ничего не было о нем известно. Мне послышался ее голос: «Боже мой, милый, неужели ты переживаешь из-за такой ерунды? Наверное, она просто стесняется и ждет, что ты опять ей позвонишь. Слушай, а что, если ты пригласишь ее…». Маме ужасно хотелось стать идеальной героиней из комедии положений. Как будто не было никаких собраний анонимных алкоголиков и трикотажных двоек.

На следующий день нам доставили бандероль. Ее прислал мой отец: в ней лежала видеокассета с фильмом, который он снял на празднике яномамо для передачи, которую показывал Канал 13. Там еще было письмо.

Дорогой Финн!

Мне очень жаль, что мы не увидимся этим летом. Надеюсь, ты приедешь в следующем году. «Лендровер» тебя ждет; хотя, честно говоря, грязи здесь столько, что особо не покатаешься.

Просмотрев пленку, ты поймешь, сулит тебе будущее лето. Хочу, чтобы ты увидел это, прежде чем цивилизация все разрушит – видишь ли, для людей яномамо наша культура скорее проклятие, чем благословение. Впрочем, не исключено, что это касается большинства людей на земле. Пожалуйста, напиши мне, что ты думаешь об этом фильме.

Знай, что я люблю тебя и скучаю по тебе, хоть мы виделись очень давно, когда размером ты был не больше индейки.

С любовью, Отец P.S. Рад был узнать, что ты собираешься поступать в Гарвард.

P.P.S. Скажи своей матери, что я думаю о ней чаще, чем она может себе представить.