Жестокие намерения (ЛП)

— Я? ― резко перевожу взгляд с Кайдена на его отца. ― Что я сделала? Я ничего не знала о тебе и моей матери! Это первый раз, когда я это слышу.

— Ты подслушала, как твоя мать говорила со мной по телефону о новом доме. Ты выболтала это своему отцу, и он собрал нужные кусочки информации и сложил все вместе.

Ледяной холод пробирает меня до костей.

― Ты была катализатором, который разрушил мою жизнь, ― добавляет он. ― Я потерял все: бизнес, богатство, дом, репутацию, жену. Женщину, с которой я планировал состариться. Мое здравомыслие.

— Она была всего лишь ребенком, папа, ― вмешивается Кайден. — Это была не ее вина.

— Теперь я это понимаю, ― тихо говорит он, пока я наблюдаю, как Луис медленно отступает со сцены, его взгляд метнулся к боковой двери. Что, черт возьми, он задумал?

— И ты поможешь все исправить, ― загадочно произносит Аттикус.

— Что ты сделала, маленькая сучка? ― кричит мой отец.

— Не смей так разговаривать с Эбби. ― Кайден пристально смотрит на моего отца.

— Пошел ты, сопляк.

Мой отец с отвращением смотрит на его татуировки, и внезапно я не могу дождаться, когда он услышит мои новости.

Он точно отречется от меня.

Или так, или похоронит меня на глубине десяти футов.

— Я отправил записку Кристиану, ― говорит Аттикус, и на лице Кайдена отражается шок. Аттикус улыбается моему отцу. ― Мне нужно было отвлечь тебя, чтобы ты не заметил, что происходит прямо у тебя под носом.

— Я не знал, ― выпаливает Кайден, глядя на меня умоляющим взглядом, словно это искупает вину и нанесенный ущерб.

Чем больше я слышу, тем больше убеждаюсь, что все, что с нами произошло, было частью стратегии. Я пристально смотрю на него, крепче сжимая руку Чарли.

— У нас есть копии документов, которые вы с Кристианом подделали, чтобы меня вышвырнули из правления моей собственной компании, ― продолжает Аттикус, подходя прямо к Кристиану и моему отцу. — Это заняло у меня годы, но с помощью Уэса у меня достаточно денег, чтобы похоронить тебя вместе с доказательствами, доказывающими, что ты организовал убийство Эммы, ― добавляет он, многозначительно глядя на моего отца.

— Это никогда не пройдет в суде, ― говорит отец с фальшивой бравадой.

— И мы будем годами втягивать вас в юридические споры, ― добавляет Кристиан, его голос сочится высокомерием. Трент стоит рядом со своим отцом, ухмыляясь.

— Мы даже лучше связаны, чем были много лет назад, ― мой отец отталкивает Аттикуса. ― Так что делай, что хочешь. Это ни к чему не приведет. Мы все равно победим. ― Он делает шаг вперед, отталкивая Аттикуса.

Продолжая обнимать меня, Чарли отступает к краю сцены.

― Скоро ситуация станет ужасной, ― шепчет он мне на ухо. ― Когда я скажу тебе «беги», ты побежишь к задней двери и убираешься отсюда к чертовой матери. Оскар охраняет эту точку выхода, и он проследит, чтобы тебя доставили в безопасное место.

Аттикус улыбается.

— Так и думал, что ты это скажешь, вот почему у меня есть страховка. Ты научил меня этому, Майкл. Наверное, я должен сказать спасибо.

— Хорошо, я слушаю, ― говорит мой отец, не выглядя слишком обеспокоенным, теперь он думает, что его задница прикрыта, потому что у него так много полицейских, адвокатов и судей в заднем кармане.

— У нас есть копия завещания Оливии. Я не знал, что она изменила его как раз перед тем, как мы планировали сбежать. Я знаю, что это была не та версия, которая была представлена при официальном оглашении завещания, но предполагаю, что немногие знают о существовании нового завещания.

Мой отец выглядит так, словно вот-вот упадет в обморок, и я молча поддерживаю Аттикуса, хотя в тоже время проклинаю его, потому что он не был добр ко мне.

— И я уверен, что ни один из ваших детей не знает условий.

— Я мог бы знать, ― говорит Дрю, ― если бы твой засранец-сын предоставил мне копию документов, как обещал.

— Это было необходимо, сынок, ― говорит Аттикус, пытаясь успокоить Дрю.

— Что говорится в завещании? ― требовательно спрашиваю я.

Аттикус злорадно смотрит на моего отца, когда тот поворачивается ко мне.

— В случае смерти вашей матери все семейные акции «Мэннинг Моторс» переходят к ее оставшимся в живых детям, как только им исполнится восемнадцать.

Дрю и я встречаемся взглядами, одинаково удивлены таким исходом.

— Мелким шрифтом было одно предостережение, которое адвокат, консультировавший ее, упустил из виду. Это старое семейное завещание, которое было изменено, и он, должно быть, не заметил. Если бы твоя мать была жива, она бы возненавидела, что пропустила это, потому что это единственный пункт, который определил ее судьбу. ― Он касается моей щеки. ― Она была бы в ужасе, если бы узнала, что тебя тоже принуждают к браку по договоренности.

Он смотрит на Чарли, но в его глазах нет злобы.

— Если ты выйдешь замуж, ― продолжает он, снова сосредотачиваясь на мне. ― Все твои акции переходят к твоему мужу.

Я бросаю взгляд на отца и вижу правду, которую он пытается скрыть.

— Ты сукин сын, ― рычу я. — Вот почему ты пытался заставить меня выйти замуж! Все для того, чтобы ты мог держаться за свою драгоценную компанию!