Жестокие намерения (ЛП)

— Я думаю, тебе нравится, когда тебя обслуживают, не так ли… — говорит слишком знакомый голос рядом с ухом, и я резко втягиваю воздух, когда Джексон опускает руки на стол, заключая меня в клетку сильных рук. Он прижимается теплым телом к моей спине, согревая при соприкосновении.

Это дерьмо не может происходить прямо сейчас, поэтому я с силой врезаю локтем ему в живот, нанося резкий удар по краю грудной клетки, зная, что это выведет его из себя. Он теряет равновесие и отступает назад, когда из его рта вырывается громкий звук. Я встаю и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хант хватает Джексона за локоть, удерживая его от падения.

— Не очень-то по-женски, красавица, — хрипит Джексон, его дыхание немного прерывистое.

— Ты это заслужил.

Я сверлю его взглядом, говорящим: веди себя умно и закрой свой рот.

— У тебя серьезные проблемы с управлением гневом, — говорит Хант, пристально смотря на меня.

— Не притворяйся, что знаешь меня, когда это не так.

— Думаю, что я…

Я делаю шаг в сторону Джексона, предупреждая его взглядом, и он замолкает на полуслове.

— Закрой свой рот, — шиплю я ему в лицо.

— О чем? — спрашивает глубокий, богатый голос позади меня.

Его соблазнительный тон проникает глубоко внутрь меня, вытягивая воспоминания на передний план моего сознания. Мою кожу покалывает, а живот делает странное сальто.

Ни за что, бл*ть. Нет!

Я боюсь обернуться.

Боюсь взглянуть правде в глаза. Боюсь, что это не просто глюк, а реальность.

Потому что я узнала бы этот голос где угодно.

Несмотря на то, что мы почти не разговаривали, каждый аспект той ночи запечатлелся в моем мозгу.

Этого не может быть.

Мое сердцебиение учащается, дыхание становится затрудненным, а в груди порхают бабочки.

Я медленно поворачиваюсь, пытаясь подготовиться к неизбежному, но ничто не могло защитить меня от видения передо мной.

Страстные карие глаза мрачно вспыхивают, когда он смотрит на меня, и холодное, бесстрастное лицо находится за миллион миль от более мягкого, сострадательного взгляда, с которым я была знакома. Рукава белой рубашки закатаны до локтей, демонстрируя чернила на руках, как визитную карточку. У него такая же прическа: волосы коротко остриженны с обеих сторон, с самой длинной частью сверху, уложенной влево. Татуировка в виде черепа, по которой я несколько раз провела пальцами, насмехается надо мной, когда я почти гибну под его ненавистным взглядом. Опасность и сила исходят от него волнами, и вся комната замолкает, когда они, затаив дыхание, наблюдают за нашим обменом репликами.

— Ты Кэмден Маршалл, — шепчу я, изо всех сил пытаясь дышать, несмотря на панику, бушующую внутри меня.

— Да, Эбигейл, — выплевывает он мое имя, будто ему больно произносить его. — И нам нужно поговорить.

Глава 7

— Следуй за мной, — говорю я, гордясь тем, что мой голос не дрожит.

Не выдавая тревоги, пробегающей по моему телу. Кто-то там наверху точно любит надо мной издеваться.

— Я пойду с тобой, — предлагает Чад, материализуясь рядом со мной.

— В этом нет необходимости.

Ни за что на свете я не хочу, чтобы он или кто-либо из его ближайшего окружения находился рядом, чтобы подслушивать.

— Но Трент сказал…

— Трента здесь нет, — огрызаюсь я. — Позаботься о Джейн. Я скоро вернусь.

Я разворачиваюсь на каблуках и выхожу из кафетерия, не потрудившись проверить, следуют ли они за мной. Я иду в главную аудиторию. Никто не отваживается заходить туда в обеденное время, и это самое уединенное место для разговоров.

— Вау, притормози, красавица, — говорит Джексон, дергая меня за локоть.

— Перестань прикасаться ко мне. — отталкиваю его я.

— Это не то, что ты… — он замолкает, когда я бросаю на него свой самый ядовитый взгляд и злюсь, видя довольную усмешку на лице. — Ты тренируешь страшные, злые лица в зеркале перед тем, как придешь в школу? Потому что, должен сказать, твое злое лицо нуждается в доработке.

Я показываю ему средний палец. Да, это ребячество. Но он просто невыносим.

— Так тебе понятнее?

Он запрокидывает голову и смеется.

— Джексон, — предупреждает Кэмден, когда мы подходим ко входу в аудиторию.

Я протискиваюсь через двойные двери, держа спину прямой, а голову поднятой, спускаясь по лестнице, желая, чтобы сбившийся пульс успокоился, мне нужна холодная голова, чтобы справиться с этой ситуацией. Остановившись, подойдя к подиуму, я оборачиваюсь, складываю руки перед собой и сжимаю губы в нейтральную линию, когда они неторопливо приближаются ко мне.

Джексон сверкает фирменной дерьмовой ухмылкой. Школьная форма измята, как будто он никогда ее не гладит, галстук отсутствует, а несколько верхних пуговиц рубашки расстегнуты, открывая вид на загорелую кожу, с которой, к сожалению, знакомы мои руки.

Сойер ничего не выдает, держась уверенно, когда приближается. В отличие от Джексона, его форма свежевыглажена, рубашка застегнута на все пуговицы, а галстук завязан ровно. На его голове нет ни одного неуместного волоска, и он излучает спокойную уверенность в своих силах.