Жестокие намерения (ЛП)

— Ты знаешь почему. — Я тянусь к нему, но он отступает, и что-то тяжелое давит мне на грудь. — Пожалуйста, Ксавьер. Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой. Включая Джейн. Но я никому не могла рассказать об этом. Больше никто не знает.

— Они знают! — огрызается он.

— Я не знала, кто он такой, когда спала с ним! Или что он придурок, который рассказывает всем о своих похождениях. — Я бросаю злобный взгляд в сторону Кэма.

— Я никому не рассказывал об этом, — говорит Кэм. — Это все на твоей совести.

— Теперь все это имеет гораздо больше смысла, — добавляет Ксавьер, его гнев перенаправляется. — Именно этим они тебя и шантажируют. — Он смотрит на Кэма без малейшего признака страха. — Если узнаю, что ты принуждал ее, то делом всей моей жизни будет заставить тебя за это.

— Нет, Ксавьер. — Я оттаскиваю его назад, прежде чем Кэм ударит его. — Все совсем не так. Ну, в основном не так, — добавляю я, вспоминая времена, когда он лапал меня без разрешения.

Но я только обманываю себя. Если бы он попросил, я бы позволила ему, потому что у него есть нездоровая власть надо мной, которую не могу объяснить.

— Что, черт возьми, это значит? — Ксавьер кладет руки мне на бедра, притягивая ближе к себе.

— Это значит, что это не твое чертово дело, — рычит Кэм. — И убери от нее свои руки, пока я тебя не заставил.

— Прошу прощения? — кричу я вырываюсь из объятий Ксавьера, свирепо глядя на Кэма. — Ты не имеешь права решать, кто может прикасается ко мне.

— Хочешь снова нести эту чушь? — говорит он низким, глубоким голосом, от которого у меня бегут мурашки по всему телу.

Он входит в мое пространство, и я отступаю, но он снова сокращает расстояние, и мы играем в эту маленькую игру, где он двигается, а я отступаю, пока не врезаюсь спиной в дерево и не оказываюсь в клетке сильных рук.

— Я жду.

— Можешь ждать сколько тебе влезет, потому что у меня нет привычки повторяться. Особенно не для придурков, которые запугивают и думают, что могут помыкать мной и принуждать к подчинению.

— О, детка. Мы оба знаем, что мне не пришлось бы принуждать тебя ни к чему. — Он прижимается всем телом ко мне, и я молча молюсь о силе, которой знаю у меня нет, но так отчаянно нужна.

— Оставь меня в покое, — тихо говорю я, и Джексон хихикает.

— Заставь меня. Потому что, милая, я могу заниматься этим всю ночь.

Он покусывает мое ухо, и ощущение боли, смешанной с удовольствием, распространяется по всему телу, уничтожая все логические мысли, которые были в голове.

— Помнишь, что я сказал? Борьба только сильнее заводит меня, — шепчет он мне в лицо, его теплое дыхание вводит меня в оцепенение, когда он направляет и надавливает членом в мой таз. — И я всегда чертовски возбужден после драки.

— Ненавижу тебя, — шепчу я, скользя руками по голому и скользкому от пота торсу.

— Я тебя тоже ненавижу, — шепчет он в ответ, грубо хватая меня за шею и притягивая мой рот к своему.

Он атакует меня поцелуем за поцелуем, оставляя синяки, высасывая сущность из темного скрытого места внутри меня. Я царапаю его спину, впиваюсь ногтями в его кожу, и я знаю, что у него точно после этого пойдет кровь. Его язык проникает в мой рот, облизывает меня всю, и я едва могу дышать от того, как он пожирает меня. Мои соски такие твердые, что могут резать стекло, и я уверена, что он чувствует, как тугие бутоны прижимаются к его груди даже через толстовку.

Схватив меня за запястья, он поднимает их над головой, трет членом по киске, и я кричу ему в рот. Когда он тянет меня за волосы, оттягивая шею назад, я вздрагиваю от острой боли, исходящей от головы, поднимаю одну ногу и обхватываюсь ею вокруг его талии, потираясь о него в отчаянной попытке ослабить почти невыносимое трение, поднимающееся внутри меня. Я так близка к тому, чтобы умолять его наполнить меня, когда прочищение горла прорывается сквозь сексуальный туман в голове, и я вспоминаю, что мы не одни.

Твою ж мать.

Я моргаю, открывая глаза, поворачиваю голову набок, отталкивая губы Кэма.

— Убирайся. Отстань от меня, — выдавливаю я более решительным тоном, толкая его в грудь.

— Это было так чертовски горячо и возбуждающе, — говорит Джексон, а затем добавляет. — Я снова дрочил. — Кэм отталкивает меня со злорадной ухмылкой. — Ты собираешься установить мировой рекорд, красавица? — спрашивает Джексон, в перерыве между тем, как затянуться косяком. — Потому что это уже второй раз, когда я кончаю без твоего непосредственного прикосновения. Это настоящий талант.

— Заткнись, Лаудер. Просто, нахрен, заткнись — Говорит Сойер, пощипывая переносицу. — И ты! — Он пристально смотрит на Кэма. — Прими решение, черт возьми, потому что ты сводишь меня с ума.

Кэм возвышается перед своим другом, сталкиваясь с ним лицо к лицу.

— Не дави на меня, бля*ь. — Он толкает Сойера, но его широкие плечи едва двигаются. — И не забывай, кто тут главный.

Я задавалась вопросом, кто был главным — Кэм или Сойер, и это отвечает по крайней мере на один из моих вопросов. Я не знаю, почему Кэм намеренно позволяет всем думать, что Сойер контролирует ситуацию, когда теперь я знаю, что это не так.