Жестокие святые

Малахия сидел в кресле ведьмы так, словно под ним находился трон. Его черные, спадавшие на плечи волосы, разделял прямой пробор, а светлые глаза казались холодными и пустыми. Сейчас он был не юношей, а чудовищем. Неужели все оказалось притворством? А юноши, который нелепо улыбался и глубоко чувствовал, никогда и не существовало?

Неужели Надя купилась на его ложь?

Наконец Малахия посмотрел на нее, и его взгляд смягчился.

– Все хорошо, towy dzimyka, – ласково произнес он.

Не может быть. Она отказывалась в это верить.

Пелагея засмеялась.

– Это должно ее успокоить? – Ведьма поднялась на ноги и обошла стул, на котором сидел Малахия. – Так ты собираешься вернуть ее доверие?

Обхватив пальцами подбородок мага, Пелагея заставила его посмотреть ей в глаза. Пелагея выглядела очень молодо. Надя не заметила, когда произошло превращение, но знала, что ведьмы владели силами природы. Эта магия была древней и опасной и к тому же усугублялась опытом прожитых лет.

– Что ты наделал, Chelvyanik sterevyani? – прошептала она. – Что ты будешь делать? Не думаю, что любовь – это та сила, которая тебя остановит. Я даже не уверена, что ты способен на это чувство.

Надя закрыла глаза, а ее дыхание сбилось. Она не собиралась плакать. Но эти слова так напугали и потрясли ее, что ей очень этого хотелось. Расплакаться, как деревенская девушка, которой разбили сердце, а не как девушка, которую благословили боги. Она влюбилась в чудовище и поплатилась за это. Надя прекрасно осознавала свою вину. Она не обращала внимания на знаки и даже на свою богиню. И теперь было поздно горевать. Они уже оказались здесь, и ее сердце покрылось трещинами, вот только оно не переставало верить, что все это окажется неправдой, что, возможно, Малахия не лгал, а изменился и действительно помогал им. Что врала именно ведьма, чтобы вбить клин между ними, который разрушит их планы и поможет Транавии одержать победу в войне.

– Я просто хочу закончить то, что начал, – наконец произнес Малахия.

Надя почувствовала, как ее сердце воспряло, но тут же одернула себя. Как она могла так безоговорочно доверять ему?

Пелагея прищурилась:

– Как аккуратно вы подбираете слова, Veshyen Jaliknevo. – ваше превосходительство.

– Не надо… – отстранившись от ее пальцев, сказал он.

– Что не так? – невинно спросила она. – Я просто оказываю должное уважение. Или ты предпочитаешь, чтобы я использовала твое имя?

Он стиснул зубы.

– Я так и думала, Малахия Чехович. В этом имени кроется такая сила. Ты мудро поступил, спрятав его от транавийцев, но потом зачем-то открыл его в Калязине. Я все еще ломаю над этим голову, потому что не сомневаюсь, что ты знал, на что идешь. Ты оказался невероятно умен.

Она замолчала, задумавшись над чем-то, а затем на ее лице отразилось безумное ликование. И это пугало.

– Но дело не только в тебе, Veshyen Jaliknevo. Chelvyanik sterevyani. Sterevyani bolen. – Пелагея присела на подлокотник кресла, а он вжался в противоположный, стараясь держаться как можно дальше от нее. – А в маленьком кусочке божественности, который ты притащил сюда, в сердце Транавии.

Надя вздернула подбородок. Она не позволит им увидеть, что ее сердце разбито вдребезги.

– Она пошла за тобой и ушла далеко, очень далеко от дома. Что ты ей сказал, что она проделала весь этот путь и до сих пор не всадила тебе нож в спину?

Малахия пробормотал что-то в ответ, но Надя не расслышала. В отличие от Пелагеи, которой его слова показались настолько забавными, что она рассмеялась.

– Конечно, конечно. Надо было сказать «не перерезав тебе горло». Сейчас, когда ты указал на это, и я заметила, что она из тех девушек, кто…

Пелагея наклонилась и запрокинула Малахии голову, обнажая горло. Малахия стиснул подлокотник кресла, а ногти настолько удлинились, что превратились в когти.

– …предпочитает действовать в открытую.

Малахия резко вдохнул.

– Я никогда не врал ей, – стараясь говорить спокойно, признался он.

Пелагея повернулась к Наде. Искала подтверждения? А затем пожала плечами.

– Очевидно, все дело в том, что он никогда не утруждал себя объяснениями, или в том, каким образом их давал, – сказала она.

«Все это ложь».

Пелагея провела рукой по шее Малахии.

– Не думаю, что ты осознаешь, что натворил, Veshyen Jaliknevo.

Он нахмурился и впервые посмотрел на Пелагею.

– О, ты считаешь, что все просчитал, потому что так умен и все сложилось в твою пользу.

Она провела пальцем по трем золотым бусинам, вплетенным в его волосы. Надя сузила глаза, потому что не помнила, чтобы видела их раньше.

– Интересно, как сильно ты пожалеешь об этом?

– Мы остановим эту войну, – спокойно сказал Малахия. – Тут не о чем сожалеть.

Пелагея ухмыльнулась.

– Dasz polakienscki ja mawelczenko.

Надя нахмурилась. Слова прозвучали на транавийском, но она понятия не имела, что они означали. Но Малахия явно все понял, потому что его лицо побледнело.

– Nie.

– Думаю, ты скоро узнаешь.

– Думаю, кто-то должен объяснить мне, что происходит, – наконец набравшись смелости, произнесла Надя.