Жестокие святые

Надя не считала это весомым аргументом. Но сейчас это не имело значения. Она могла не доверять ему из-за его лжи, но ей все равно придется следовать за ним.

Эту битву она проиграла. Сколько бы Надя ни сопротивлялась, это не изменит тот факт, что без него ей не осуществить свой план, как и тот, что она заботится об этом юноше, который так сильно стремится исправить свою ошибку, о юноше, который, как ей хотелось верить, не был лжецом. Даже если он и оказался чудовищем.

– Где вы были?

– Томились в темнице и пытались убедить довольно проницательного гвардейца, что «нет, Париджахан не выглядит знакомо, просто все аколийцы на одно лицо».

Надя широко раскрыла глаза:

– Что?

Париджахан пренебрежительно отмахнулась:

– Можешь осмотреть его сломанные ребра?

– Что случилось?

Рашид застенчиво улыбнулся и со стоном растянулся на тахте.

– Кажется, я умираю.

– Не верь ему, – ухмыльнулась Париджахан.

Надя призвала свою магию, проклиная каждую секунду, когда приходилось ее использовать без позволения богов. Она прошептала священные слова, значения которых не понимала, и на ее пальцах вспыхнули огоньки. А затем, внимательно определив, какое из ребер Рашида сломано, приступила к лечению.

Рашид извивался под ее руками, как маленький ребенок, который отказывается замереть перед целителем хоть на мгновение. Надя едва удержалась, чтобы не стукнуть его:

– Посиди спокойно.

– У тебя руки ледяные.

Двери открылись и закрылись со щелчком. Малахия плюхнулся лицом вниз на свободную тахту. А через мгновение драматично вздохнул и сел.

– Рашиду сломали ребра, когда он попытался очаровать гвардейцев? – спросил он.

– Ты так хорошо меня знаешь, Малахия, – сказал Рашид, и его лицо тут же исказила гримаса, стоило Наде вновь приняться за работу.

Ей потребовался час, чтобы его вылечить. Закончив, она уселась на пятки и уставилась на свои руки. Она смутно осознавала, что другие обсуждали планы и дальнейшие действия, но она могла думать лишь об одном: «Я исцелила Рашида собственными силами». Это были не чары Збигнеуски, а ее собственная магия.

Возможно, Малахия был прав с самого начала.

Но что это означало для нее? Когда все это закончится – и если она выживет, – отвернутся ли боги от нее только потому, что она обнаружила, что ее сила не зависит от их капризов? Было ли так у всех клириков или этот «изъян» лишь у нее? Надя вздрогнула, когда Малахия опустился рядом с ней, а затем взял за запястья и нежно сжал их. Ее глаза защипало от слез.

– Мы не всегда можем понять, какой путь избирает магия, – тихо произнес он и заправил прядь волос ей за ухо. – Это свобода, Надя. И не надо ее избегать.

Может, он был прав, да и она не могла подобрать слов, чтобы объяснить то, что ему не суждено понять. Она жила благодаря им, они были воздухом в ее легких. Если боги решат задушить ее, то, значит, это необходимо.

Вот только теперь Надя могла не опасаться, что они начнут копаться в ее мыслях. И все, что ей придется сделать, чтобы добиться цели, будет зависеть только от нее. Можно будет не бояться, что какой-нибудь из богов откажется дать заклинание или проигнорирует ее молитвы.

Она в последний раз попыталась дотянуться до богов, но вновь столкнулась с молчанием. И тогда она приняла решение.

На кону стояло нечто большее, чем магия Нади. Речь шла о выживании. И она не позволит себе терзаться сомнениями и мучиться от чувства вины. Не станет отрицать свою силу, а, наоборот, примет ее с распростертыми объятиями.

– Спасибо, Малахия, – прошептала она.

Он улыбнулся.

– С тобой все в порядке? – Он нерешительно протянул руку и провел большим пальцем по длинному порезу на ее шее. – Я хотел бы помочь, но… – Он замолчал.

Маги крови не могли исцелять.

– Приятно осознавать, что и у тебя есть недостатки, – ответила она.

Надя потянула его за прядь волос и задалась вопросом, не станет ли она тем, из-за кого глава ордена чудовищ бросится прочь от своего трона. Еще одним его недостатком.

– Объясни мне, что происходит – без лжи, что, думаю, окажется для тебя в новинку, – и, возможно, я прощу тебя.

Париджахан фыркнула. А улыбка Малахии увяла.

– Ты должен мне сорок копеек, – сказала аколийка Рашиду.

Он вздохнул.

– В свою защиту скажу, что с самого начала все было против меня.

Надя с Малахией переглянулись, и она почувствовала, как у нее загорелись уши. Но они оба притворились, словно понятия не имеют, о чем говорили аколийцы.

Надя забралась в пустое кресло. А Малахия скинул ноги Рашида и опустился на тахту. Но Рашиду это не понравилось, и он в отместку ударил Малахию по голове.

Надя рассказала об их с принцем плане. Малахия одобрил его, хотя и выразил опасение, что это подтолкнет короля выступить против Серефина раньше времени.

– Ты хочешь заманить его сюда?

Увидев, что она кивнула, Малахия задумался.

– Это привлечет меньше внимания, чем открытая конфронтация в присутствии всего двора. И я знаю, кто из Стервятников сейчас охраняет короля.

– Ты возьмешь их на себя? Сможешь повлиять на них? – спросила Париджахан.

– У меня нет выбора, – ответил он.

Надя почувствовала, как отяжелели веки, поэтому, зевнув, свернулась калачиком на кресле.