Жестокий хозяин (ЛП)

Я попыталась оглянуться, но было трудно что-либо разглядеть, так как он держал руки опущенными.

— Когда я вытащу его, я хочу, чтобы ты сжала его и постаралась сохранить как можно больше смазки, — приказал он.

Я стиснула зубы, но, зная его — если бы я сопротивлялась, то это причинило бы мне только боль, а не удовольствие. Поэтому, когда он вытащил смазку, я сделала, как он приказал, и сжалась, сопротивляясь странной жидкости, плещущейся по моим внутренностям. Часть жидкости все еще вытекала, я чувствовала, как она размазывается по внутренней стороне моих ягодиц.

Гейвен снова ушел, на этот раз достаточно надолго, чтобы я обнаружила, что прижимаюсь к матрасу, а моя голова снова склонилась. Когда он вернулся, у меня даже не было сил подняться на ноги. Я просто подняла свою задницу и ждала его. Он будет делать то, что хочет несмотря ни на что. Холодный металл коснулся моей спины. Я моргнула, мои глаза открылись, когда я повернула голову.

— Что это? — потребовала я.

— Твое последнее наказание, — сказал он. — А теперь откройся.

Я вздрогнула, но сделала, как он приказал, и позволила себе расслабить свою сжатую задницу. Странный металл был гладким, но широким. Он горел, когда входил — растягивая мою дырочку до самой широкой части.

— Хозяин!

Я выгнулась назад, из меня вырвалось рыдание.

— Я знаю, милая, — сказал Гейвен, нежно поглаживая мою попку. Она быстро начинала болеть, но эта болезненность переходила во что-то другое. Позже вечером, когда я засну, это будет напоминанием о том, что мы делали сегодня. — Почти все.

— Это больно.

— Это наказание, Ангел, — спокойно сказал Гейвен.

Я возненавидела этот ответ. Я стиснула зубы, и при следующем толчке металлическая пробка вошла до упора, и моя задница сомкнулась вокруг небольшого углубления. Я вздохнула, когда меня охватило облегчение. Однако это облегчение было недолгим.

Из моей задницы торчал твердый металлический стержень, соединенный с основанием пробки, и он прижимался к внутренней стороне моих ягодиц. Гейвен протянул руку и повернул ее, заставив толкнуться стержень внутрь, чтобы расширить и открыть. Я закричала, бросаясь вперед на матрас, как будто могла убежать от этой штуки в моей заднице, но было слишком поздно.

Гейвен схватил меня за бедра и потащил назад. Затем быстрыми движениями он закончил выкручивать стержень, и моя задница сжалась, расширяясь внутри. Само по себе это было не больно, но ощущение было шокирующим. Мои внутренности были прижаты к тому, что было внутри меня. Оно горело. Это причиняло боль. Это заставило меня почувствовать себя невероятно наполненной.

— Тише, тише, ш-ш-ш, — Я не осознавала, что плачу, пока голос Гейвена не достиг моих ушей. — Ты так хорошо справилась, любимая. Так чертовски хорошо. Ты взяла грушу1 с изяществом.

Груша? Так вот что это было за существо? Что за чертова груша может поместиться в жопе человека? Гейвен ничего не объяснил, а я была слишком сосредоточена на странности происходящего внутри меня и давлении, которое я чувствовала на животе, чтобы спрашивать.

Должно быть, он почувствовал, что мое сознание быстро ухудшается, потому что Гейвен осторожно стащил меня с кровати и поднял на руки. Я перестала ожидать доброго отношения от человека, который посадил меня за решетку, от человека, за которого меня заставили выйти замуж пять лет назад, но в этот момент он вел себя так, словно хотел доказать, что я неправа.

Пройдя через комнату, Гейвен сел и заключил меня в объятия, поглаживая мое лицо и волосы. Я чувствовала себя ребенком в его объятиях, маленькой и хрупкой. Тем не менее, нельзя было отрицать, что между нами изначально была сексуальная искра. Его член был засунут обратно в штаны, но он все еще упирался — твердый, как камень — в мой бок, когда он держал меня у себя на коленях. Его пальцы скользили по моим волосам, откидывая пряди назад и в сторону от моего лица, пока моя киска текла, а задница пульсировала. Я невероятно остро ощущала посторонний предмет внутри себя, и через несколько минут я, наконец, почувствовала себя достаточно сильной, чтобы поднять на него взгляд.

Кристально чистые голубые глаза нашли мои. На его лице отразился голод, жадность настолько глубокая, что я была потрясена, что он до сих пор не поставил меня обратно на колени и не схватил за горло тем же способом, что и раньше. Вместо этого он заставлял себя обнимать меня, заботиться обо мне, несмотря на шок от того, что он сделал. Почему? Почему сейчас он проявил ко мне заботу? Это было несправедливо.

Знал ли он об этом? Было ли все это частью его плана или это был настоящий Гейвен? Мое сердце быстро колотилось о внутреннюю поверхность моей грудной клетки, жестокое и нуждающееся существо. Я прикусила губу. Сильно. Мои внутренности дрожали, а в голове царил полный беспорядок. Если Гейвен действительно заботился обо мне сверх того, что я могла принести ему как принцесса Синдиката Прайс, то это делало место, в котором мы сейчас оказались, одновременно трагичным и прекрасным.

— Теперь ты чувствуешь себя лучше? — спросил он.