Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны

Повстанцам было необходимо твердо придерживаться определенной линии поведения. Чтобы добиться успеха, они позиционировали себя как альтернативную новому правительству власть, способную навязать людям собственную волю. При этом не заставляя людей отвернуться от себя. В районах, где влияние повстанцев было сильно, они могли, по крайней мере, на какое-то время ввести в сельской местности свои закон и порядок. В районах, где они были слабы, применяли тактику подрыва закона и порядка. У населения, измученного годами хаоса и кровопролития, им становилось все труднее находить поддержку.

Подобно своим советским противникам, повстанцы иногда прибегали к террору, чтобы навязать свою волю, иногда по причине гнева, разочарования или в пылу сражения. Например, в эстонском городе Осула в марте 1946 г. повстанцы совершили нападение на местный «карательный батальон» – отряд эстонских добровольцев-ополченцев. Нападение явилось своего рода и попыткой сопротивления, и актом мести за зверства этого отряда. Командиры повстанцев составили список виновных и заперли их в местной аптеке. По свидетельству очевидцев, эта операция вскоре превратилась в безумие: «Лесные братья» приступили к уничтожению людей согласно списку. Вскоре они поняли, что список не включает всех, кто им нужен. Некоторые повстанцы помешались на убийствах и начали расстреливать женщин и детей, не значившихся в списке. Были уничтожены целые семьи некоторых чиновников, которые создали «лесным братьям» особенно сильные неприятности. На какое-то время женщинам удалось остановить кровопролитие. В одном случае они увели повстанцев от жены командира карательного батальона, сказав, что беременную женщину нельзя убивать».

Согласно подсчетам, в тот день были убиты в общей сложности тринадцать человек, прежде чем повстанцы вернулись в свое убежище.

В других случаях имели место более объективные и в большей степени политические причины для террора отдельных групп людей. Например, пытаясь остановить проводимую Советами земельную реформу, повстанцы в Литве время от времени нападали на крестьян, которые получили землю, конфискованную из больших поместий. Согласно сообщениям советских властей из провинции Алитус, тридцать одна семья подверглась нападениям повстанцев в августе 1945 г. по этой причине, а сорок восемь человек были убиты.

«Среди убитых 11 человек в возрасте от 60 до 70 лет, 7 детей в возрасте от 7 до 14 лет и 6 девушек в возрасте от 17 до 20 лет. Все жертвы – бедные крестьяне, получившие землю, отобранную у кулаков… Ни один человек из убитых не работал на партию или другие административные организации».

В более поздние годы, когда крестьянские хозяйства стали принуждать к коллективизации, повстанцы прибегали к поджогам урожая, уничтожению общего парка сельскохозяйственных машин и скота. Однако колхозы все равно должны были поставлять свою долю продукции для правительственных складов; единственными пострадавшими часто становились сами крестьяне. Часто, чтобы получить съестные припасы, у повстанцев не было иного выбора, кроме как проникать в общественные амбары. Так как теперь эти склады принадлежали всей общине, она и несла убытки. По словам некоторых историков, с течением лет действия партизан начали все меньше походить на сопротивление властям и больше на общественный обструкционизм.

Многие люди задавались вопросом: чего стремятся добиться повстанцы, продолжая насилие и поддерживая хаос? Очевидно, они воюют за проигранное дело, и большинство гражданского населения просто хотело прекращения насилия. Вынужденные против воли встать на ту или иную сторону, многие жертвовали своими национально-освободительными идеалами ради стабильности. Доносительство на отряды «лесных братьев» распространилось к концу 1940-х гг. не только со стороны платных информаторов и бывших повстанцев, вынужденных переметнуться на другую сторону, но и со стороны простых людей. К 1948 г. большинство арестов и убийств повстанцев – из десяти более семи – стали результатом «наводок» от людей. Иными словами, предательства процветали.

КОНЕЦ СОПРОТИВЛЕНИЯ

Одна из величайших ошибок прибалтийских повстанцев – их представление о войне, которую они вели, как о преимущественно военных действиях. На самом деле они подвергались нападениям на нескольких фронтах одновременно – не только военном, но и экономическом, общественном и политическом. Советы понимали с самого начала, насколько сильно повстанцы полагаются на свои местные сельские общины в плане оказания им помощи. Поэтому они приступили к ликвидации этих общин с безжалостностью, которая заставила повстанцев дрогнуть.