Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны

В 1945 г. Италия стала разделенной нацией. На протяжении большей части последних двух лет войны это разделение было физическим: юг оккупирован англичанами и американцами, в то время как север – немцами. Политическое разделение, особенно на севере. С одной стороны – фашисты, зверства которых против собственного народа только набирали обороты после вторжения немцев; с другой – группы оппозиции, многие из которых были коммунистами, а другие – нет, объединенные только своей общей ненавистью к Муссолини и его приспешникам.

Когда фашисты потерпели окончательное поражение в апреле 1945 г., партизаны принялись неистово мстить. Целью становился каждый, кто имел хоть какое-то отношение к фашистам, – не только боевики черных бригад, или Decima Mas, но и сотрудницы женской вспомогательной службы, и даже обычные секретарши и администраторы из фашистской Республиканской партии. Согласно итальянским источникам, в районах Пьемонта, Эмилии-Романьи и Венето насилие было самым ожесточенным: в каждом районе происходили тысячи расстрелов. По утверждению английских источников, в Милане в преддверии Дня Победы казнили около 500 человек, в Турине – тысячу. Хотя, по сообщениям офицеров связи английскому послу в Риме, «среди расстрелянных не было никого, кто этого не заслуживал». Как бы то ни было, эти цифры преуменьшены.

Союзники, очевидно, считали себя неправомочными вмешиваться в кровавую баню, по крайней мере в самом начале. В Турине глава миссии союзников полковник Джон Стивенс якобы сказал председателю местного Комитета освобождения Франко Антоничелли: «Послушай, председатель, разберись со всем этим за два-три дня, но чтобы на третий день я уже не видел мертвых на улицах». Многие простые партизаны тоже рассказывали, что союзники разрешали им осуществлять свое правосудие. «Американцы разрешали нам делать это, – сказал один бывший партизан после войны. – Они видели нас, позволяли нам помучить их немного, а потом забирали их у нас».

В результате насилие, имевшее место после войны в Северной Италии, было гораздо страшнее, чем в других уголках Западной Европы. Статистические данные свидетельствуют об этом. Число коллаборационистов, убитых во время освобождения Бельгии, составило 265 человек, а в Голландии всего около 100. Во Франции, которая испытала более длительное и ожесточенное освобождение, были убиты около 9 тысяч сторонников режима Виши в течение нескольких месяцев. В Италии общее число погибших колеблется между 12 и 20 тысячами человек в зависимости от того, чьим цифрам верить.

Иными словами, на каждые 100 тысяч населения в каждой стране в Голландии из мести был убит только 1 человек, подозревавшийся в коллаборационизме, в Бельгии – более 3, во Франции – более 22, а в Италии – между 26 и 44.

Одним из поразительных моментов, связанных с мщением в Северной Италии, является не столько размах убийств, сколько сроки, в которые они осуществлялись. По данным министерства внутренних дел Италии, в 1946 г. только в апреле и мае были убиты около 9 тысяч фашистов или сочувствовавших им. Некоторые историки изобразили это как разгул насилия, более или менее бесконтрольный по своему характеру. Преступления по страсти, безусловно, совершались в больших количествах, тем не менее присутствовал и весьма сильный организационный фактор, более объективный и систематичный в своем подходе. Конкретных людей разыскивали и казнили военизированные расстрельные команды, в некоторых случаях партизаны даже проводили краткие импровизированные суды перед казнью.

Вместо того чтобы ожидать прихода союзников и передать своих пленников традиционной системе правосудия, как это сделали большинство бойцов Сопротивления в других западноевропейских странах, эти партизаны приняли сознательное решение взять закон в свои руки. Причина в том, что немногие из них верили, что фашисты получат приговоры, которые заслуживают, если будут переданы в итальянские суды. По словам Роберто Баттальи, бывшего командира партизанской дивизии, «мы должны провести чистку сейчас, потому что после освобождения это будет невозможно: на войне ты стреляешь, а когда война закончена, ты уже не можешь стрелять».