Жестокий мир мужчин

Присовокупив к этому еще несколько слов, не совсем пристойных, но доходчивых, я почувствовала себя успокоенной и до своего подъезда добралась без каких-либо происшествий.

На кухонном столе стояла чашка с остатками кофе, а на холодильнике магнитом приляпана записка: «Позвони немедленно».

— Что-то опять понадобилось любимому старшему брату, — вздохнула я и пошла звонить.

Сашка был в клубе и в сильном гневе, это стало ясно сразу.

— Ты где была? — рявкнул он.

— Когда? — Я решила прикинуться дурочкой. Событий сегодня было чересчур много, загадок и тго больше, мой мозг со всем этим не справлялся, так что вполне естественной могла показаться некоторая тупость.

— Мне сказали, что ты ездила в гости на одну дачку.

— Кто сказал? — спросила я.

— Тот, кто любит знать все и при этом много болтает. Мне что, в подвал тебя посадить? Или держать связанной?

— Ни у тебя, ни у меня нет никакого подвала, — примирительно сообщила я. — А ездила я на дачу не по своей воле: звали настойчиво, не могла отказать. Он посулил сообщить кое-что интересное об убийстве…

— Ты же мне обещала?! — рявкнул Сашка. — Черт тебя дери!

Это показалось обидным.

— Спасибо, я тебя тоже люблю, — ответила я и повесила трубку.

Не успела я отдышаться и прийти в себя, как позвонил Севка.

— Не могу тебя застать, — пожаловался он. — То сидела взаперти, как принцесса из сказки, то порхаешь, точно мотылек.

— А что тебе нравится больше? — спросила я.

— Что мне нравится, то не сбудется. А почему голос усталый, с Сашкой скандалили?

— Ты-то откуда знаешь? — прикинулась я удивленной, на самом деле уже час назад перестав чему-либо удивляться.

— Он мне звонил. Очень беспокоился. Кто-то ему сказал, что ты отправилась с визитом к одному одинокому инвалиду, коротающему летний сезон на даче. Твой брат очень испугался, потому что этот дачник только с виду безобидный калека, а нутро у него волчье, и хлопот с ним ох как много!

— Какие же с ним хлопоты? — не поняла я.

— Хлопотные, — хохотнул Севка. — Ладно, ты жива-здорова, и это главное. Но брата все-таки следует слушать.

Пожелав мне всего доброго, Севка положил трубку, а я с неожиданной злостью подумала: «Тоже мне умник…» — а потом испугалась. Это я о давнем друге так? Господи, да я ведь действительно подозреваю его во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Не может быть…

— Надо выпить, — вслух посоветовала я самой себе и пошла в кухню. Коньяк отсутствовал. Облазив все шкафы, я смогла убедиться, что спиртного в доме нет. — Ну надо же…

Я чуть было не отправилась за коньяком в магазин, но лень пересилила. Вместо этого я устроилась на диване, закрыла глаза и попыталась думать. Не скажу, что выходило это особенно хорошо.

На следующий день около трех часов позвонил Сашка. Сказал отрывисто:

— Илья в городе.

— Что? — охнула я, испугавшись, что немедленно грохнусь в обморок.

— Где он?

— Здесь, в клубе.

— Я сейчас приеду, — вдруг начав заикаться, пролепетала я.

— Нет. — Голос брата звучал сурово, я мгновенно покрылась холодным потом. Собрав силы, произнесла:

— Он не хочет меня видеть?

— Нет.

— Ясно. — Не могу сказать, что это явилось для меня неожиданностью, напротив…

— Я не хочу, чтобы ты… в общем, не делай поспешных выводов. Я поговорю с ним и приеду к тебе. Ты поняла? Мы все обсудим. — Теперь голос брата звучал почти нежно, в нем появились просительные интонации. — Ты все поняла? — повторил Сашка.

— Конечно, — ответила я, бросила трубку, сползла на пол и жалко всхлипнула. — Он не хочет меня видеть, — выдавила я из себя с отчаянием.

«Точно, — шевельнулось в душе что-то очень ядовитое, — самое время закатить истерику. Можно схватить его фотографию, прижать ее к грудк и прыгнуть с лоджии. А что? Вполне романтично. Илья придет на твою могилу, смахнет слезу и шепнет: „Зачем ты это сделала?“ Далее крупный план: солнце садится за горизонтом, Илья в нашей, когда-то общей квартире стоит с моей фотографией, потом направляется к двери на балкон, но что-то его удерживает, он смотрит вдаль, а на его лице появляется надежда. После того как надежде уже некуда деваться, встает солнце, а вслед за ним, крупные буквы во весь экран: „КОНЕЦ“, лучше на английском, они такое дерьмо делают мастерски». Мне стало смешно, а потом стыдно.

— Подумаешь, — проронила я, поднимаясь и пожимая плечами. — Мечтать не вредно.

Прошла в ванную и уставилась в зеркало. Лицо выглядело немного испуганным, особых надежд в нем не читалось, но до прыжков с балкона было все-таки далеко.

— Илья в городе, — напомнила я себе. — Илья в городе, и я его увижу. Это уж точно!

Через десять минут я была готова ко всему на свете: встрече с любимым, который не желал меня видеть, землетрясению, объявлению войны на всем континенте и черт знает чему еще… в общем, я была готова. Села в машину и отправилась в клуб.

Центральная дверь заперта, я подергалась, позвонила и даже грохнула по ней ногой — без толку. На стоянке красовался Сашкин «БМВ», а рядом «Лендровер», весь заляпанный грязью, так что номер разобрать невозможно, в нем сидели двое ребят и наблюдали. В настоящее время за мной, однако никак не реагировали.