Жестокий мир мужчин

А я вышла на лоджию посмотреть, как брат садится в машину.

— Я тоже тебя люблю, — проронила грустно себе под нос.

До обеда я бродила по квартире, пытаясь собрать обрывки сведений воедино. Кровь льется рекой, а ответа на свой вопрос, что произошло пять лет назад, я так и не получила. После обеда я поехала в «Красный Крест» навестить Гаврилова. О его самочувствии я регулярно справлялась по телефону и знала, что дела его неплохи, он пришел в себя и опасаться за его жизнь причин не было. Однако теперь я так не считала.

Я поднялась на второй этаж в отделение и в коридоре столкнулась с Варварой.

— Здравствуйте, — обрадовалась мне девушка. — Вы пришли навестить Александра?

— Если можно…

— Думаю, можно. Он про вас спрашивал. Я хотела позвонить, но он не мог вспомнить ваш номер телефона, я нашла по справочнику, но там никто не ответил.

— В справочнике телефон квартиры моего мужа, я не живу там уже пять лет. У меня своя квартира на Гоголя.

— Понятно… Идемте. Я так рада вас видеть, если бы не вы, я тогда с ума сошла бы, наверное. — Девушка бодро шагала рядом и выглядела прямо-таки счастливой. Думаю, не встреча со мной так воодушевляла ее, значит, дела Гаврилова были явно неплохи.

В палате он лежал один. Лицо на фоне подушки необычайно бледное, даже голубоватое. Глаза прикрыты. Услышав шум, Гаврилов открыл глаза и попытался приподнять голову. Я подошла ближе и улыбнулась:

— Привет.

Он кивнул и сделал слабую попытку улыбнуться в ответ. Я придвинула стул ближе к постели и села, Варя устроилась на подоконнике.

— Как дела, не спрашиваю, вижу, держишься молодцом.

— Ага. Варвара, — позвал он. — Сходи-ка позвони Акимову, мне с ним поговорить нужно, пусть приедет.

— Пойду Асю провожать и позвоню.

— Нет, сейчас. Позже его дома не застанешь.

Надув губы, Варвара вышла. Дождавшись, когда за нею закроется дверь, Гаврилов перевел взгляд на меня и спросил:

— Илья в городе?

— Да.

— Вы виделись?

— Да.

— И что?

— Он не пожелал говорить со мной, а тем более что-то объяснять…

— Ясно. — Гаврилов облизнул губы, а я спросила:

— Тебя это не удивляет?

— Не удивляет. Слушай, Илье грозит опасность. Передай… я не знаю, как это объяснить, но ему опасно здесь находиться.

— Ты знаешь, кто убил Андрея?

— Разумеется, если лежу здесь. — Он усмехнулся и вроде бы покачал головой. — А вот Наташа не знала, то есть она видела этого человека, но не знала, кто он, и погибла, а мне повезло.

— Кто же он? — спросила я.

Гаврилов прикрыл глаза, вздохнул и тихо произнес:

— Не скажу. Тебе, Может быть, твоему мужу, когда смогу отсюда выбраться. Если честно, я не уверен, что вообще должен говорить об этом. Пожалуй, лучше молчать, лучше для всех нас.

— Молчать — твое право. Если бы не вопросы, с которыми я приставала ко всем, в том числе к тебе, ты занимался бы сейчас своей живописью, а не валялся здесь…

— Ты хотела узнать правду, это можно понять… Только цена за правду иногда так высока, что способна свести с ума. Скажи, кому нужна такая правда?

— Не знаю. В настоящий момент я соображаю туго, но одно могу сказать точно: кто-то идет по моему следу за мной, оставляя на этом пути трупы. Может, он псих, а может, ставки так высоки, но боюсь, что он не успокоится.

Дверь открылась, и в палату вошла Варя, я поднялась и направилась к ней.

— Откуда можно позвонить?

— Идемте, я покажу.

Мы шли по коридору, я взяла ее за руку и неторопливо заговорила:

— Варя, Александра нельзя оставлять одного.

— Да я почти всегда рядом, ухожу только на ночь.

— Вы не поняли. Его опасно оставлять одного. Она вздрогнула и остановилась, глядя испуганно и растерянно.

— У вас есть друзья, которые могли бы помочь? Надо организовать круглосуточное дежурство и ни на секунду не покидать палату. Туалет там есть, так что выходить не придется.

— Если… если вы думаете… — пролепетала девушка. — Его хотят убить, да?

— А разве не пытались?

— Это же совсем другое, какой-то псих на стоянке, а здесь больница.

— Псих может появиться и здесь.

— Тогда нужно обратиться в милицию!

— В милицию я обязательно позвоню, а вы подумайте, к кому из друзей можете позвонить вы.

Она пошла к телефону, а я вернулась в палату. Следующий час прошел в разговорах и инструкциях, круглосуточное дежурство было организовано, и я понемногу успокоилась, хотя и не до конца.

Покинув больницу, позвонила Севке, однако на работе его не оказалось: у него умерла бабушка, и он уехал на похороны в Житомир. Наличие у Севки бабушки в Житомире смутило меня, и я отправилась к нему домой, зная, что там он не живет, снимает где-то квартиру, но надеялась застать Надю. И не ошиблась.

— Проходи, — сказала она без улыбки.

— Я на секунду. У тебя есть Севкин адрес?

— Нет, только телефон. А что случилось?

— У него умерла бабушка, хочу сообщить ему об этом.

— Что ты болтаешь, какая бабушка?

— Из Житомира.

— Она умерла, когда мы только поженились.

— И все же он отпросился с работы именно по этой причине.

— Так бы сразу и сказала. Для Севки подобное вранье — обычное дело. Еще и справку представит. Записывай номер, а позвонить можешь от меня.

— Спасибо, я из автомата.