Жестокии мучитель

Его взгляд снова устремляется к папке.

— Письмо? - Спрашиваю я, кровь отливает от моего лица.

— Кто-то знает о нашем истинном происхождении, Нат. - Он проводит рукой по лицу. — Они сказали, что если соглашение не будет расторгнуто, Лебедев узнает правду и придет за нами.

Ярость захлестывает меня, когда я смотрю на брата, сжимая кулаки. Элиас не может шантажировать меня, а затем шантажировать моего брата той же самой гребаной информацией. Кем, черт возьми, он себя возомнил?

Я тяжело сглатываю, пытаясь обуздать свой гнев, прежде чем Михаил заметит.

— Ты знаешь, кто стоит за шантажом?

Михаил качает головой.

— Нет, но Лев этим занимается.

— Разумно ли доверять Льву такую информацию? - Спрашиваю я.

— Я не сказал ему, в чем заключался шантаж, кроме того, что они хотят разорвать твою помолвку.

Я упираю руки в бедра.

— Мне казалось, ты сказал, что это предварительное соглашение.

Он прочищает горло.

— Ну, теперь это уже неважно. Мы не можем рисковать тем, что наш дед узнает правду.

Факт, который я знаю слишком хорошо, учитывая, что сделала всё, о чем просил Элиас, чтобы убедиться, что он ничего не расскажет. Меня до смерти раздражает, что он напрямую обратился к моему брату и угрожает ему той же информацией. Это касается только меня и Элиаса, и никого больше.

В животе ноет от мысли о том, что он получил от меня то, что хотел, и теперь направляет свои усилия на моего брата. Одному Богу известно, о чем он может еще попросить, чтобы сохранить молчание.

— Откуда ты знаешь, что шантаж на этом закончится?

Выражение лица Михаила затравленное.

— Я не знаю.

Я с трудом сглатываю, мои ногти впиваются в ладонь. Если Элиас хочет, чтобы я оставалась в игре, тогда ему нужно прекратить это дерьмо и держаться подальше от моего брата.

— Завтра канун Рождества, брат. - Я подхожу ближе и кладу руку ему на плечо, сжимая. — Тебе нужно расслабиться и забыть об этом. - Указываю рукой на груду бумаг на его столе. — Это может подождать до Рождества.

Он грустно улыбается.

— Хотел бы я, чтобы это было правдой, но грешникам покоя нет, Наталья. Это то, чему ты научишься, когда будешь лидером.

Я качаю головой.

— Думаю, ты довольно ясно дал понять, что не веришь, что я смогу руководить. По крайней мере, не в одиночку.

Он вздыхает.

— Было бы неправильно с моей стороны сказать тебе, что я верю, что братва примет тебя как одинокую женщину. Но с сильным мужем рядом? - Он пожимает плечами. — Это возможно.

Боль в моей груди усиливается, поскольку Михаил всегда заставлял меня верить, что мой пол не имеет значения, когда дело доходит до управления братвой. Однако не могу отрицать, что по мере того, как я становилась старше и больше узнавала о ценностях братвы, у меня закрадывались сомнения, что я действительно смогу руководить в одиночку. Это отстой.

— Я знаю, что всегда говорил тебе, что у тебя есть все необходимое, чтобы быть лидером, и это так. - Он проводит рукой по волосам, что часто делает, когда нервничает. — Но боюсь, что братва не готова к женщине-лидеру.

Я киваю в ответ, не в силах произнести ни слова из-за болезненного комка, образовавшегося в горле.

— Верно.

— Мне жаль. - Его челюсть сжимается. — Я должен был сначала посоветоваться с тобой.

— Кто он? - Спрашиваю я, любопытствуя, с каким мужчиной брат пытался свести меня.

Он качает головой.

— Сейчас это не имеет значения. Сделка расторгнута.

Я прищуриваюсь, недоумевая, почему он ведет себя так пренебрежительно. Это не похоже на Михаила - действовать за моей спиной, поэтому меня беспокоит, что он не говорит мне, с кем заключил сделку.

— Ладно, я ухожу, - говорю я, отворачиваясь.

— Наталья, - произносит Михаил мое имя, когда я уже подхожу к двери.

Я поворачиваюсь и смотрю на него.

— Что?

— Мне очень жаль, - говорит он, мышцы его челюсти напрягаются. — Будь осторожна на улицах. Там небезопасно.

Я киваю в ответ, и, не говоря больше ни слова, покидаю его кабинет. Извинения даже не похожи на искреннее сожаление. Всю свою жизнь я тренировалась в академии, чтобы взять под контроль братву, и теперь он говорит мне, что не верит, что у меня что-то получится, если только я не выйду замуж за важного члена русской мафии. Я проглатываю свой гнев и выхожу за дверь, прихватив сумочку, которую оставила висеть на вешалке.

Я направляюсь в гараж, намереваясь самостоятельно выехать в город на одной из машин.

Увидев меня, Попов выпрямляется, широко раскрыв глаза.

— Вам нужно, чтобы я Вас куда-нибудь отвез, мисс Гурин? - спрашивает он. Попов – водитель Михаила, как правило.

Я пожимаю плечами.

— Я планировала поехать сама, так как не знаю, собирается ли Михаил куда-нибудь выходить.

Попов качает головой.

— Не думаю. - Он делает шаг вперед. - Я могу отвезти Вас туда, куда Вы хотите.

Я стискиваю зубы, потому что на самом деле мне хотелось выбраться из дома одной и просто поехать куда-нибудь, чтобы проветрить голову.

— Хорошо, конечно, спасибо.

Я киваю и сажусь на заднее сиденье городского автомобиля Попова.

Он хватает шоферскую фуражку и садится на водительское сиденье.

— Куда Вы хотите поехать?