Жестокии мучитель

— Такая хорошая девочка, - мурлычет он мне в ухо. — Твоя киска заглатывает мой член так, словно она создана специально для этого.

Я вздрагиваю, так как его похвала способна стереть все плохое из моей памяти. Это смешно, но все же правда. Может, это потому, что я возбужденный подросток, переполненный гормонами, которые я не могу контролировать, или, возможно, потому что есть что-то приятное в том, что этот парень так отчаянно нуждается во мне. Парень, который всегда относился ко мне как к дерьму. Парень, который, как я считала, ненавидел меня, но это не похоже на ненависть. Это похоже на страсть, желание и что-то совершенно другое.

— Посмотри на меня, - приказывает он.

Я бросаю на него взгляд через плечо, и прежде чем успеваю осознать, что происходит, его губы скользят по моим. Язык проникает в мой рот, лаская его чувственными движениями.

Я стону, выгибая спину, пока он продолжает трахать и целовать меня одновременно.

Элиас впивается зубами в мою губу, прежде чем пососать израненную плоть.

— Ты сводишь меня с ума, - выдыхает он.

Я чувствую, как мой желудок переворачивается.

— Элиас, - стону его имя, когда его темп становится все более неистовым. — Пожалуйста.

Он быстро шлепает меня по ягодицам, а затем хватает за бедра, вколачиваясь в меня с еще большей силой.

— Блядь, nena, ты делаешь меня таким чертовски твердым.

Я стону, интенсивность желания между бедрами становится почти болезненной, пока я держусь за последнюю нить контроля, которая у меня есть.

— Мне нужно кончить, - хнычу я, забыв о том, что нужно говорить потише.

— Кончи для меня, Наталья. Я хочу почувствовать, как эта тугая пизда сжимает мой член так сильно, что я не могу не выстрелить каждую каплю спермы глубоко в тебя.

Я стону, грязные слова доводят меня до исступления и я отпускаю себя. Мое тело дрожит от его прикосновений, когда он продолжает свой дикий ритм, вколачиваясь в меня жестко и быстро.

— Черт! - кричу я, мое тело так напряжено, что кажется, будто я парю в воздухе.

Он рычит позади меня, издавая животные звуки, когда разрывается на части, впиваясь в мои бедра так сильно, что я знаю, останутся синяки.

И все же мне все равно. На самом деле, я хочу, чтобы он это сделал. Я хочу, чтобы он оставил свой след на моем теле, и я могла запомнить этот момент, каким бы безумием это ни было.

Последнее, чего я должна была бы хотеть, это иметь на своем теле хоть какое-то напоминание об Элиасе Моралесе, но в глубине души я словно всегда знала, что именно этим и закончится наша извращенная, чертова динамика.

Элиас выпускает свою сперму глубоко внутри меня, и я уже второй раз не могу поверить, что он кончает в меня. Без защиты.

Это глупо и безрассудно, и по какой-то сумасшедшей причине мне это нравится. Мне нравится тот факт, что он рискует сделать меня беременной, потому что так сильно хочет меня.

Его губы скользят по моей шее, и он посасывает плоть, тихо дыша.

— Это был рай, nena.

— Что значит “nena”? -Спрашиваю я.

Его губы изгибаются в улыбке, касаясь моей кожи.

— Это значит ”детка".

Мое тело нагревается, и я стону, чувствуя, как все еще полутвердый член пульсирует внутри меня.

— Элиас, ты действительно проделал весь этот путь только потому, что тебе нужно было меня трахнуть? - Спрашиваю я, глядя на него через плечо.

Он закрывает глаза, и его челюсть сжимается, когда он качает головой.

— Я же говорил тебе, Гурин. - Он вытаскивает из меня свой член. — Я здесь, чтобы убедиться, что ты придерживаешься правил.

Я тяжело сглатываю, когда он засовывает его обратно в штаны и ослабляет хватку на мне. Натягиваю трусики и штаны обратно, пока его сперма стекает по внутренней стороне моих бедер, и поворачиваюсь к нему лицом.

— В этом нет никакого смысла. - Я кладу руки на бедра. — Это ты не придерживаешься правил, шантажируя Михаила.

Он лишь отмахивается.

— Ты говорила с ним, и он подтвердил, что отменил помолвку, верно?

Я киваю в ответ, внутри кипит гнев из-за внезапной перемены в нем. В одну минуту он не может оторвать от меня руки, а в другую - холоден и отстранен.

— Хорошо, тогда моя работа здесь закончена. - Он смотрит мне в глаза, но лишь мельком. — Хорошего Рождества, Гурин. Увидимся в академии.

С этими словами он открывает дверь и выходит из дамской комнаты, оставляя меня с чувством опустошения и подавленности.

Элиас Моралес имеет надо власть, которую я никогда не пойму. И теперь, когда мы перешли черту, я знаю, что чем больше он играет со мной, тем глубже вонзает свои когти. Это болезненное чувство, возникающее на стенках моего горла и царапающее грудь, – предупреждающие знаки. Если я не буду внимательной, Элиас наконец получит то, чего всегда хотел. Он сломает меня и оставит лишь обломок той девушки, которой я когда-то была.

 

Глава 19

 

 

Элиас

 

 

 

Дядя Эрнандес заводит меня в свой кабинет, глаза сощурены.

— Все в порядке, дядя?

Это не первый раз с начала зимних каникул, когда он силой приводит меня сюда без каких-либо объяснений.

— Твои оценки в этом году упали. Что происходит?

Я пожимаю плечами.

— Разве имеет значение, какие оценки я получаю в Академии Синдиката?

Его челюсть сжимается.