Жестокии мучитель

— Трахни меня, Элиас, - кричит она так громко, что я почти думаю, будто она пытается сделать так, чтобы наши одноклассники услышали.

— Правильно, зверушка. Кричи для меня. Пусть все здесь узнают, как сильно ты любишь мой член, - рычу, сильно кусая ее за ключицу.

Она вскрикивает, крича одновременно от боли и удовольствия, когда ее мышцы начинают дрожать вокруг моего члена.

— Черт, я кончаю, - говорит она, глаза расширены, а губы приоткрыты. — Я не могу сдержаться.

— Хорошо, - хрипло выдыхаю, целуя ее соблазнительные губы. — Кончай на мой член прямо здесь, под открытым небом, и кричи мое имя, - приказываю я.

Тогда она действительно выкрикивает мое имя, ее соки растекаются по моему члену, когда она сквиртует в первый раз. Ее возбуждение забрызгивает наши штаны, но никому из нас нет до этого дела. Мы оба слишком далеко зашли, и я продолжаю вбиваться в нее еще два раза, прежде чем зарычать ей в шею.

Я выпускаю каждую каплю спермы глубоко в ее киску, понимая, насколько это чертовски глупо, но не в силах заботиться об этом в данный момент. Мне требуется минута, чтобы перестать кончать в неё, а затем я просто остаюсь на месте, уткнувшись лицом в ее шею и тяжело дыша.

Кажется, не имеет значения, сколько раз я говорю себе, что мне нужно бросить Наталью. Я уже зависим.

 

Глава 24

 

 

Наталья

 

 

 

Шелест ветра в кронах деревьев и щебет птиц над нами едва слышны из-за нашего затрудненного дыхания.

Жар Элиаса проникает сквозь меня, а член остается глубоко внутри. Его лицо зарывается в мою шею. Каждая капля спермы попала в мою голую киску.

Мы должны перестать так чертовски рисковать, занимаясь незащищенным сексом. Это глупо и безрассудно, и мне не нужно быть девушкой, которая забеременеет перед выпуском.

Элиас почти нежно целует мое горло, но не говорит ни слова, вытаскивая свой член и возвращая меня на ноги.

Я вздрагиваю, когда он делает шаг назад, и меня обдувает холодным воздухом.

Звук его молнии эхом разносится по деревьям, когда я выпрямляюсь, натягивая трусики обратно. Каким-то образом я намочила их, когда кончала, и я также замечаю пятно на штанах Элиаса.

Как только привожу себя в порядок, я смотрю своему мучителю в глаза. В них что-то мелькает, но Бог знает что.

Может, мы и провели вместе шесть лет в академии, но я почти ничего не знаю о парне, из-за которого страдала все это время.

— Как думаешь, нас кто-нибудь слышал? - Спрашиваю, приглаживая руками волосы.

Элиас качает головой.

— Маловероятно. Ветер слишком сильный. - Он оглядывается по сторонам. — К тому же он дует в противоположную сторону от того места, где все вошли в лес.

Я облегченно выдыхаю, благодарная за то, что, несмотря на его обещание заставить меня кричать, чтобы все услышали, это вряд ли так. Унижение от того, что люди поймут, что я трахаюсь с Элиасом после всего, что он сделал со мной, вероятно, убьет меня.

Однако, если мы и дальше будем так рисковать, то это лишь вопрос времени, когда кто-нибудь нас поймает.

Я прикусываю губу, поднимаю винтовку и перекидываю её на плечо.

— Наверное, нам действительно стоит немного поохотиться.

Его бровь приподнимается.

— Наверное, если только ты не готова ко второму раунду?

Я качаю головой, щеки пылают от этой идеи. Моя киска болит от его грубого траха, и мысль о том, чтобы заняться этим снова, заставляет бедра сжиматься.

— Нет, мы должны поохотиться.

Он кивает и молча идет впереди, ведя меня по тропинке дальше в лес.

Я следую за ним, миллион вопросов проносится в голове. Вопрос в том, хватит ли у меня смелости задать ему хоть один из них?

Я не уверена, что меня сдерживает – страх перед его ответами, или то, что он вообще мне не ответит. Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, наблюдая за тем, как он идет впереди.

К черту это.

— Элиас, - произношу его имя, сердце колотится сильно и быстро.

— Да, - говорит он, не оглядываясь.

— Что заставило тебя так сильно меня ненавидеть? - спрашиваю, желая, чтобы мое горло не сжималось от боли в тот момент, когда я задаю этот вопрос. Он вертелся у меня в голове с первого дня в кафетерии, когда этот парень перевернул мой мир с ног на голову.

Элиас останавливается, его спина жесткая, как доска. Затем поворачивается и смотрит на меня, глаза пылают эмоциями, которые я не могу точно определить.

— Это сложная история, - говорит он, слегка нахмурив брови. — Я винил твою семью в том, что меня забрали из дома.

Мои брови взлетают вверх, так как это было последнее, что я ожидала от него услышать.

— Что?

Он качает головой.

— Как я уже сказал, это долгая и запутанная история.

Я смотрю на часы.

— Нам нужно убить два часа.

Он тоже смотрит на часы и тяжело вздыхает.

— Хорошо, но я буду рассказывать, пока мы идем.

Его движения скованы и неестественны, он поворачивается ко мне спиной, продолжая идти по тропинке между деревьями.

— В канун Нового года, перед тем как я поступил в Академию Синдиката, мой отец пришел домой пьяный и злой. - В его тоне звучит печаль, и мне становится интересно, что он собирается сказать дальше. — Он поссорился с моей матерью, и я наблюдал, как он забил ее до смерти.

Я ахаю от этих слов.

— Мне жаль, Элиас...