Жестокий обман

— Но почему так быстро? Конечно, мы можем отложить помолвку на несколько месяцев. Я даже не знаю Даниила, нам нужно время, чтобы…

— ¡Silencio! (пер. замолчи) — прорычал Эмилио. — Решено. — Он грубо берет ее за подбородок и наклоняет ее лицо к себе. — Ты хочешь, чтобы люди считали тебя шлюхой, дорогая племянница? — Она моргает и не отступает, хотя на глазах у нее появляются слезы.

— Убери от нее руки. — Голос у меня низкий, но в словах чувствуется смертоносная острота, которая тяжело висит в воздухе. Я не шевелю ни единым мускулом, но во мне бурлит энергия, готовая наброситься, если он не отпустит ее немедленно.

Челюсть Эмилио дергается, но он все же отводит руку от лица Бьянки. Его глаза, темные как ночь, продолжают держать ее в плену.

— Половина мафиозных семей Большого Нью-Йорка видела, как ты уходила с Даниилом вчера вечером. Думаешь, они не заговорят? — Спокойно ковыряя вилкой, Эмилио возвращается к еде, лежащей перед ним. — Теперь мы устроим свадьбу года и дадим людям возможность говорить о чем-то позитивном. Союз между колумбийцами и русскими.

Бьянка скрипит зубами, но на этот раз удерживает язык. Она не смотрит на меня, но от нее волнами исходит разочарование. Она недовольна тем, что я не стал возражать. Пусть она будет недовольна мной, пусть ненавидит меня. Честно говоря, я тоже не хочу этого брака, но еще больше я не хочу, чтобы она была в руках Диаса.

После минутного молчания Эмилио встает и кладет салфетку на стол перед собой. Посмотрев на свой Rolex, он нахмурился.

— Это больше не обсуждается, Бьянка. Завтра ты выйдешь замуж. Свадебный распорядитель скоро будет здесь, чтобы обсудить детали.

С этими словами он кивает мне головой — единственный знак уважения, который проявил ко мне ублюдок, — и уходит с террасы, оставляя нас в напряженном молчании. По лицу Бьянки текут слезы. Я протягиваю руку и смахиваю слезу, слизывая соленую влагу с пальца.

Ее лицо опускается, и она с трепетом вдыхает воздух.

— Почему ты соглашаешься на это? Я думала, ты не хочешь иметь жену?

— Я второй в очереди на трон Козловых. Я всегда должен был жениться. Братва — это как королевская власть с давних времен. Мы женимся, чтобы создавать союзы и производить наследников.

Она усмехается, как будто это я виноват в том, что мир так устроен.

— Это просто ужасно. Ты никогда не думал о том, чтобы жениться по любви?

— Нет. — Я не говорю, что не верю в любовь. Это заблуждение, которым нас кормят с первого дня жизни, и я не верю в фантазии о счастливых судьбах. Мои родители поженились, как они говорили, по любви, но все закончилось тем, что моя мать страдала, и, в конце концов, покончила с собой. — Ты так же хороша, как и любая другая мокрая дырка. Роди мне несколько детей и хорошо выгляди со мной под руку — вот и все, что мне от тебя нужно. Как сказал твой дядя, это мощный союз.

Она вздрагивает, но мне все равно. Она и так меня ненавидит, теперь ей нужно понять условия нашего соглашения. Я смахнул невидимые крошки с пиджака, когда ее глаза впились в мое лицо. Такая невинность. Она даже не может скрыть свои чувства. Это написано на ее лице.

— Hijo de puta, — огрызается она.

Хотя я не знаю испанского, моих знаний достаточно, чтобы понять, что меня назвали сукиным сыном. Ее руки скрещены перед грудью, и она повернула свое тело как можно дальше от меня. Ладно. Пусть злится. Но мне нужно, чтобы она услышала, что я хочу сказать дальше.

Я поворачиваю ее лицо к себе, ее челюсть так хрупка в моей большой руке, что я мог бы раздавить ее, не вспотев.

— Но я хочу прояснить одну вещь, printsessa. Я никогда не причиню тебе такой боли, как он.

Она сглотнула, и ее глаза опустились к моему рту. Между нами вспыхивает электрический заряд, освещая меня изнутри. Даже воздух вокруг нас кажется магнетическим, как затишье перед бурей. Она тоже это чувствует. В этом я уверен.

Прежде чем кто-то из нас разрушает чары, появляется Мария и сообщает, что прибыл свадебный распорядитель и что мы должны встретиться с ней в кабинете. Это последнее, что я хочу сделать, но, как говорится, что в копеечку, то в копеечку.

Я встаю и протягиваю ей свою поднятую ладонь. Она смотрит на нее так, словно я только что предложил ей дохлую рыбу, а затем поворачивается в другую сторону, поднимается со своего места и устремляется вперед меня.

Черт. Мне нравится изводить ее и смотреть, как она бесится.

ГЛАВА 7

Бьянка

Когда я лежу в постели, в моей голове звучит одна-единственная мысль.

Я не справилась.

Не смогла убедить дядю не выдавать меня замуж, и, что еще хуже, не смогла убедить Даниила, что я люблю Хорхе и наш союз обречен. А ему все равно, он это ясно дал понять.

Его прежние слова эхом отдаются в моем мозгу. Ты ничем не хуже любой другой мокрой дырки.

Он недоумок. Под этим очаровательным фасадом он такой же ядовитый, как и все остальные. Змея, одетая в Армани. Я не выйду за него. И вообще ни за кого.