Жестокий обман

— Или отпусти меня, или убей, — требую я. — Я здесь не для того, чтобы болтать, особенно с человеком, который настолько извращен, что убил свою собственную плоть и кровь, а потом вырастил из нее сироту. Меня от тебя тошнит, — кричу я, брызгая слюной в его сторону.

Его верхняя губа кривится в усмешке, и он наносит сильный удар по моим ногам.

— Не предъявляй мне требований, глупая девчонка. И я убью тебя, как только ты выполнишь свое предназначение.

Я отказываюсь кричать от боли и доставлять ему удовольствие. Вместо этого я обхватываю руками ноги и становлюсь как можно меньше. Тут до меня доходит, что я ничем не скована. Да, по обе стороны от меня стоят два сумасшедших с автоматами AR-15, но если уж мне суждено умереть, то я собираюсь утащить с собой в глубины ада своего дядю.

— И в чем именно заключается моя цель? — спрашиваю я, чтобы поддержать разговор. Снаружи, как я смутно осознаю, стрельба стихла, сменившись жуткой тишиной.

— Ты еще не догадалась? Мне нужна территория Козлова. Основные морские пути. Открытая дверь на нью-йоркский рынок. Просто поразительно, как твой маленький трюк сработал в мою пользу.

Мой трюк? Как будто я организовала, чтобы мной торговали, как скотом на нелегальной игре в покер. Но сейчас это бесполезно.

— Ты думаешь, что сможешь превзойти Козловых? Они лучше тебя. И всегда были. Может, ты и живешь в одном преступном мире, но они не похожи на тебя. Даниил — лучший человек, чем ты можешь себе представить.

Каждая клеточка моего тела готова к действию, нагнетая напряжение в комнате. Я ожидаю ярости дяди, но вместо этого он хватает меня за волосы, холодный блеск в его глазах ярко сверкает.

— Был, моя дорогая. Он был лучшим человеком.

В моем нутре разрастается боль, по позвоночнику ползут муравьи.

— Что… Что ты имеешь в виду?

Его лицо опускается в насмешливой печали.

— Бедный Даниил, до сих пор влюбленный в предательницу, которая его обманула. Он просто не мог не прийти к тебе на помощь. По крайней мере, он умер героем.

Я вскакиваю с пола. Несмотря на боль и раны, подстегиваемая призраками моей семьи, я бросаюсь на дядю. Боль прошлого смешивается с ужасом настоящего, и я врезаюсь в него, и мы оба падаем на твердый пол. Приземляясь на бок, жгучая боль выбивает весь воздух.

Охранники поднимают оружие, но мой дядя останавливает их суровыми словами.

— Нет, она моя, — прошипел он. — Вытаскивайте свои задницы и убивайте всех, кто проберется в дом. — Он показывает на дверь, а потом оказывается на мне, прижимает меня к себе и обхватывает руками мое горло.

Я борюсь за воздух, отмахиваясь от него, как могу, но он только крепче сжимает меня, и по нему пробегает дрожь возбуждения.

— Как будто я наказываю твою мать заново. Твоего отца, твою сестру. Она считала себя лучше всех нас, устраивая свою жизнь в Америке, сражаясь с картелями, когда мы давали ей еду на стол, одежду на спину. Она была худшей из предательниц.

Его глаза пронзают меня насквозь, пронзая меня упреком, а его хватка становится все крепче. Мое зрение плывет, то приближается, то отдаляется. Легкие горят, но все, о чем я могу думать, — это то, что я это сделала. Я привела Даниила к смерти, привела Козловых в могилу.

Дядя прижимается ко мне все крепче, его лицо в нескольких сантиметрах от моего, напряженное от сосредоточенности, наблюдает, как жизнь ускользает из моего тела.

Вот и все. Вот так я умру.

Я закрываю глаза, поддаваясь темной силе, которая обещает освободить меня. Благодарна за покой, в который я медленно погружаюсь.

И тут раздается вой из глубин ада, и я понимаю, что мое время пришло.

ГЛАВА 42

Даниил

Слишком поздно.

Крик вырывается из моего горла, горе раздирает мои внутренности.

Кажется, я никогда в жизни не видел ничего столь ужасающего, а это говорит о многом. Эмилио обхватывает руками шею Бьянки, и ее безжизненное тело оказывается в его безжалостной хватке. Я падаю на колени, мое сердце разрывается на части, когда мир вокруг меня становится черным.

И тут я улавливаю его. Слабое движение ее руки, сжимающейся и разжимающейся.

Черт возьми, она еще жива!

Адреналин захлестывает мои вены, и я врезаюсь в Эмилио с силой тысячи армий. Мы кувыркаемся вместе, но победа остается за мной. Опираясь на него, я наношу удар в челюсть и с ликованием наблюдаю, как его голова отлетает в сторону, кровь брызжет из носа, как из сломанного пожарного гидранта.

Я отказываюсь применять к нему оружие. Это слишком просто. Я хочу медленно и мучительно высасывать из него жизнь голыми руками, так же, как он почти отнял у меня Бьянку. Я хочу, чтобы он страдал так же, как страдала она.

Из моего поля зрения доносятся кашель и хрипы Бьянки, уверяющие меня в том, что она жива. Облегчение захлестывает меня, но я пока не могу уделить ей внимание, потому что Эмилио дико борется. Он не собирается сдаваться без борьбы за свою жизнь. И я тоже.