Жестокий роман. Книга 2

Самым неожиданным было то, что Хлоя нашла союзницу в лице Лизы Монтегю. Это произошло случайно во время одного из приемов. Пирс изрядно набрался и стоял в обнимку с Дамианом Латьеном, держа в руке бутылку шампанского. Они весело напевали дуэтом знаменитую мелодию «Скажи мне, прелестная девушка», но делали это так неумело, что все смеялись. Только Хлое было не до смеха. Укрывшись в дальнем углу, она тихо плакала.

— Бедная девочка! — сочувственно сказала Лиза, протягивая ей носовой платок и ласково обнимая за плечи. — Я говорила когда-то Дэвиду, что мы должны предупредить тебя, но он отказался.

— Да я и не послушала бы вас тогда, — пробормотала сквозь слезы Хлоя. — Я бы решила, что вы хотите разрушить мое счастье. Я всегда так думала, когда меня предупреждали.

— Значит, это уже старо! — удивленно воскликнула Лиза. — Но, дорогая, это не имеет никакого значения.

Он же любит тебя! Очень любит. Он сам говорил мне об этом много раз.

— Правда? — спросила Хлоя.

— Ну конечно! Ты должна смириться с этим. Смириться или оставить его навсегда.

— Нет, я никогда не смогу сделать этого, — призналась Хлоя, — ибо верю в святость брака и нерасторжимость семейных уз. У меня же трое детей, Лиза! Я должна думать о них. Мне все это очень больно. Я люблю Пирса и никогда не смогу его бросить.

— Ну что ж, дорогая, но ты не должна забывать, что Пирс актер.

— Я помню об этом.

— Но понимаешь ли ты, что к Пирсу нельзя подходить с обычными мерками? Он не похож на других.

Актеры всегда играют. Играют в жизнь и с жизнью.

— Этого я не понимаю, — призналась Хлоя.

— Дело в том, что актеры любят риск. Если у них удачно складывается карьера, они становятся очень трудными в жизни. Трудными, крутыми и чрезвычайно жестокими. Чтобы выдержать такое напряжение, нужно немало мужества и таланта. Театральная жизнь мучительно сложна. Актеры так выкладываются, что иногда ищут разрядку в алкоголе, наркотиках, религии. Но чаще всего в сексе.

— Да, — устало ответила Хлоя, — я это заметила.

Лиза улыбнулась:

— Когда-то мне сказал об этом сам Дэвид Наивен, и это чистая правда. С огромным трудом взобравшись на вершину горы, ты видишь гораздо дальше и больше, чем те, кто остался внизу. Это захватывающее чувство, но вся беда в том, что ты можешь в любой момент сорваться в пропасть под хохот и улюлюканье толпы. Взгляни на Пирса с этой точки зрения, Хлоя, и ты поймешь, что ему угрожает. Он всегда стоит на краю пропасти и не может не чувствовать этого. Пирс не может быть домашним и ручным. Даже ради тебя и твоей любви.

Благодарная Лизе за доброту, Хлоя не решилась возразить, что любовь к семье и гомосексуальные связи — два полюса, между которыми есть масса неосуществленных возможностей. Впрочем, как ни странно, этот разговор немного успокоил ее.

Между тем она сама постоянно подвергалась домогательствам Людовика Ингрема. Он настойчиво говорил Хлое о своей страсти, предлагая ей оставить Пирса и убежать с ним. Хлое он казался очень привлекательным, а его слова находили отклик в ее душе. Благодаря Ингрему она вновь обрела достоинство и уверенность в себе. Кроме того, Хлоя давно уже чувствовала сексуальную неудовлетворенность, а поэтому желание уступить Людовику весьма соблазняло ее.

Все это время Людовик держал себя в руках и никогда не позволял ничего лишнего. Он даже как-то сказал Хлое, что если хоть раз поцелует ее, то уже не сможет остановиться. «Мне не до шуток, — заметил он, — я безумно влюблен в вас». Хлоя, напуганная своим влечением к нему, в ту же минуту оставила его посреди танца и уехала домой. Иначе, поняла она, ей уже не удалось бы противостоять его натиску.

Позвонив Хлое на следующее утро, Людовик заявил, что готов ждать ее и будет добиваться победы. Пока они решили остаться друзьями, но Хлоя знала, что неурядицы ее семейной жизни неизбежно приближают тот момент, когда она не сможет противостоять Людовику.

Все началось в тот день, когда умерла Флавия. Пирса не было дома, но, узнав об этом, он плакал как дитя.

«Я так любил ее, — повторял он. — Безумно любил. Она всегда была рядом со мной. Мы так много значили друг для друга».

Хлоя не знала, как успокоить и утешить его. Никогда прежде она не видела его в таком горе. В течение нескольких дней он не выходил из своей комнаты, а на похоронах упал в обморок. Даже Пандоре не удавалось отвлечь отца.

После похорон Пирс ударился в разгул и веселье.

.Каждую неделю они принимали гостей или он сам уезжал к друзьям. Он предавался этому с маниакальной одержимостью. К концу дня он падал от усталости и спал до утра не раздеваясь. Хлоя, обеспокоенная его состоянием, обратилась к психотерапевту.

— Это способ бегства от постигшего его горя, — сказал тот. — И кстати, не самый худший. Это говорит лишь о том, что ваш муж не в состоянии оставаться один на один со своими грустными мыслями. Вы должны помочь ему, поддержать его в эту трудную минуту.

Если вы этого не сделаете, его душевный кризис может усилиться до такой степени, что появятся суицидальные мысли. Тогда уже будет слишком поздно.

Впоследствии Хлоя часто вспоминала эти слова.