Жестокий роман (СИ)

— Чтоб я больше ни клочка одежды на тебе не видел.

Сдирает ткань.

— Иначе что? — спрашиваю еле слышно.

— Иначе заставлю орать по-настоящему.

Его губы растягиваются в ледяной усмешке.

— А теперь пойдем, — выдает хрипло, подталкивает к выходу.

— Куда?

— Ты же голодна, — хмыкает. — Буду жарить.

Марат не уточняет. Что именно? Мясо или меня?

* * *

На улице уже темно. Скупой свет фонарей не дает ничего толком разглядеть. Наверное, это сделано намеренно. Выбран особый режим освещения, самый минимальный, приглушенный. Успеваю заметить вдалеке несколько фигур, однако они практически сразу растворяются в пространстве, спешат скрыться, точно следуют негласному приказу.

Значит, и охрана тут есть. Сколько человек? По крайней мере, пять или семь. И пусть сейчас они держатся на расстоянии, будет трудно обойти подобное оцепление. А за деревьями наверняка есть забор. Высокий и глухой. Может даже колючая проволока. Под электрическим напряжением.

Отчаяние затапливает изнутри. Мне не выбраться. Не спастись.

Нет. Хватит. Рано сдаваться.

Марат закатывает рукава и разводит костер, устраивает мангал. А я слежу за его движениями как под гипнозом. Сижу на сырой траве, поджав под себя ноги. Абсолютно голая. Но холода совсем не ощущаю. Наоборот. Бросает в жар.

Я пытаюсь придумать новый план. Как нагнуть этого урода. Как его продавить. Как задурить ему голову. Как войти в плоть и в кровь, стать единственной слабостью.

Я хочу, чтобы он превратился в моего раба, склонил свою упрямую башку. Но пока на коленях опять оказываюсь лишь я.

— Чего затихла? — спрашивает Марат, бросает кусок мяса на решетку.

— Думаю над новыми уловками, — отвечаю ровно.

— Валяй, — заявляет насмешливо. — Удиви меня.

— Я просто не привыкла ходить без одежды. Хотела прикрыться. Неужели это так плохо?

— Твоя единственная задача — обрабатывать мой хер, — выдает холодно. — Для этого одежда не нужна.

Он становится все грубее. Дурной знак.

— Будешь встречать меня в чем мать родила, — продолжает без эмоций. — Я сам выберу в каком порядке иметь твои дырки.

Невольно дергаюсь. Обнимаю себя руками в тщетной попытке защититься.

— Грудь не закрывай, — резко произносит Марат. — Хочу видеть твои соски.

Подчиняюсь, превозмогая дрожь.

— Не думала, что тебе так сильно нравится унижать женщин.

— Ты не женщина, — обрывает с кривой усмешкой. — Жертва.

— Это ничего не меняет.

— Это меняет все.

Он переворачивает кусок мяса, а я гадаю, как подобраться к главному вопросу, к тому, что грызет и волнует сильнее всего.

— Дай мне позвонить матери, — заявляю прямо, как есть. — Пожалуйста. Я же буду при тебе говорить. Ничего лишнего не скажу.

— Нет, — следует короткий ответ.

— Прошу, — повторяю с нажимом. — У нее больное сердце. Она места себе не находит. Я хоть пару слов…

— Ты оглохла? — рявкает: — Нет.

— Я не стану лишний раз ее волновать, не начну намекать на правду, никак не…

— Забудь об этом.

— Марат.

— Никогда.

— Она моя мать.

Молчит. Не тратит слова попусту. Одним выражением лица четко дает понять: разговор окончен.

Ладно. Я отступаю. Но не сдаюсь.

— Жрать хочешь? — спрашивает с усмешкой. — Лови.

Подхватывает готовый кусок мяса и швыряет в сторону. В траву. Вздрагиваю как от удара под дых.

Он хочет, чтобы я… Что?! Ела с земли? Как животное? Как его послушная собачонка?

Подавляю вспышку ярости.

— Ты позволишь мне позвонить матери? — совершаю очередную попытку. — Тогда я сделаю все, что прикажешь.

— Нет, — отрезает мрачно. — Но это будет твоя единственная еда на ближайшие дни.

— Что? — не удерживаюсь от удивленного возгласа.

— Кроме моей спермы.

Тошнота сражается с голодом. В желудке мучительно тянет. Я должна оставаться сильной. Я должна бороться. Я…

Устала.

Делаю попытку подняться.

— Ползи на коленях, — повелевает Марат. — Привыкай к своему месту.

В голову ударяет ярость, дикая и кипучая, безумная. Но я прячу вспышку гнева изо всех сил. Стиснув челюсти, послушно ползу.

Неужели я реально собираюсь…

Да, черт раздери! Мне нужны силы. Мне нужна нормальная еда. Надо было быть умнее, поесть раньше, до его прихода. Но прежде кусок в горло не лез. Сама виновата. Дура.

Протягиваю руку.

— Зубами, — говорит Марат.

Я опираюсь ладонями на землю перед собой, смотрю на монстра исподлобья.

Значит, мои концерты ему не по вкусу. Отлично. Пусть насладится еще одним.

Выгибаюсь. Грязно. Разнузданно. Порочно. Демонстрирую природную растяжку. Касаюсь грудью травы, а зад задираю к самому верху. И вгрызаюсь в мясо. Извиваюсь, выписываю бедрами абсолютно дикие круги. Взвиваюсь всем телом при каждом укусе. Точно отдаюсь незримому любовнику.

Я никогда не ела только зубами, без помощи рук. И уж точно я никогда не ела так. Выгибаясь как последняя шлюха.

Ярость настолько пленяет разум, что напрочь забываю о безопасности. Трезвею от безумного буйства эмоций, лишь когда, покончив с мясом, взираю на Марата.

Он уже голый по пояс, стягивает брюки вместе с трусами, сбрасывает обувь. Блики пламени причудливо отражаются на смуглой коже, переливаются всеми оттенками ада, играют и горят на перекатывающихся мускулах.

Я застываю. Цепенею, пораженная и завороженная этим зрелищем.