Жестокий. В уплату долга

Но, в принципе, побрякушки можно загнать и без документов. Если только хорошо скинуть цену. В любом случае, нужно что-то делать. Я не хочу больше оставаться здесь. Пусть братцы хоть переубивают друг друга, лишь бы без моего участия.

***

Просыпаюсь уже за полночь, меня что-то начинает тревожить, и я резко сажусь на кровати. Быстро осматриваюсь вокруг. Вроде никого нет. Но опять это премерзкое ощущение, словно за мной наблюдают.

Долго лежу, глядя в потолок. Вставать не хочется, сказывается усталость всех прошлых дней. А ещё страшно. Страшно бежать в никуда, страшно, что поймают.

Ехидный голосок в голове делает мне замечание: «Как пить дать поймают. И прибьют. На рее вздёрнут». Стоп… Почему на рее? Вообще-то Басаев обещал выпустить мне кишки.

– Да ну тебя! – ворчу про себя и поднимаюсь с постели. Пора.

На автомате одеваюсь. Потеплее, поудобнее. Кто знает, когда смогу найти пристанище и погреться. А на улице всё ещё зима. Тёплый спортивный костюм, дутая куртка и мягкие уги – спасибо спонсору Басаеву. И совесть меня не мучает. Не обеднеет. Остальные шмотки, так и быть, пусть подарит следующей своей рабыне. А я умываю руки.

Собравшись, выхожу в подъезд и начинаю осторожно спускаться по лестнице. В руке небольшая спортивная сумка, собранная ещё с вечера. В ней сменка одежды, драгоценности, подаренные Шамаевым, и пакет с бутербродами.

Да уж… Дожили. Как какая-то преступница из тюрьмы убегаю. Лааадно… Бывало и хуже.

Хотя, постойте-ка. Я бегу среди ночи от двух бандюков, которые по очереди собираются меня поиметь во всех доступных значениях этого слова, а потом, когда наиграются, списать в утиль, как просроченный товар. Нет, всё-таки хуже не бывало.

На этаже, где обычно пасутся мои надзиратели-алкоголики, никого. Значит, по ночам не дежурят. Отлично. Остаётся улица.Уж там-то точно кто-то ошивается, но чёрного хода здесь нет.

Я собрала волосы в хвост и натянула на голову вязаную шапочку. Маскировка, как по мне, дерьмовая, но, пока надзиратели сообразят, что это я, будет время смыться. Бегом по переулочкам да закоулочкам, где-нибудь спрячусь.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, на секунду задерживаю его внутри и на выдохе резко толкаю дверь. Выхожу вразвалочку, намеренно изменив походку. Чем больше у меня будет фора, тем больше шансов улизнуть. Иду прямо, не осматриваясь по сторонам и не дёргаясь. Уверенно и чётко чеканю каждый шаг. Но сердце так сильно стучит, что глохну от пульса, шумящего в ушах. Только бы они спали, только бы спали… А в идеале, пусть их вообще здесь не будет. Ну, право, Басаев же разорится столько платить надзирателям.

Удивительно, но факт – меня никто не останавливает, не зовёт, и я не слышу позади никаких шагов. Никто не ловит меня, не пытается догнать. А я всё дальше от дома, топаю ровной походкой и не верю своей удаче. Неужели получится? Вот так просто возьму и сбегу? Да ну?

***

– Да ну? – приподняв брови, подался вперёд, ближе к монитору.

Собирается бежать? Серьёзно? Тихо засмеялся, скрещивая пальцы в замок и утыкаясь в него лицом.

Ай да Злата, ай да красивая. Порадовала его. Даже нескольких дней не продержалась. Что ж, замечательно. Всё идёт по плану.

– Любимый, а ты чего не спишь? – со спины его обняли женские руки, подбородок лёг на плечо. – Ты чего там смотришь? – и, приглядевшись, резко выровнялась. – Ты серьёзно? Имран! Ты опять за этой курицей наблюдаешь? Да что с тобой? Ты что, и правда на неё запал?! Каждую ночь пялишься!

Зашипел, склоняя голову и стискивая зубы. Голос Эллы начал раздражать, чего не замечал за собой раньше. Наверное, всё-таки пора её на хер слать. В другом смысле, не в том, что прежде. Достала уже.

– А ну вон пошла, – сказал негромко, но Элла услышала, тут же захлопнула рот. – Я тебя забыл спросить, чем мне по ночам заниматься. Давай, одевайся и на выход!

Она ревела и собиралась, бегая из угла в угол и, наверное, бросая ему в спину злобные взгляды. Жаль, Имрану похуй.

В одном Элла была права. У него и правда проснулся к должнице какой-то нездоровый интерес. С самого первого дня, как её увидел. Умом понимал, конечно, что она не Маша и даже не родственница. Но что-то было в ней такое… Хотелось смотреть на девчонку. И хоть участь её предопределена, а Имран запретил себе жалеть эту девку – всё равно нет-нет да подсматривал за ней. Как раздевается и голая идёт в ванную, там намыливает себя руками и прогибается в спине, подставляя лицо струям воды. В такие моменты хочется её поставить перед собой раком и вогнать в узкую, горячую щель свой член. И драть до исступления, вспоминая Машу. Но она не Маша. Просто похожа внешне. И не более того.

– Ты ещё здесь? – спросил, чуть повернув голову в сторону. Фигура сзади замерла.

– Опять гонишь меня. Ты как будто помешался на этой девке. Что в ней есть, чего нет во мне? – голос Эллы сочится обидой и ревностью.

– А ты хочешь быть как она? Или хочешь, чтобы она была как ты?

Элла не понимает его вопросов, на мгновение зависает.