Жестокий. В уплату долга

Так, а с какого хрена я раздетая? Меня что, Шамаев раздевал? Судя по его безразмерной тёмно-серой футболке на мне – он. А под футболкой ничего. Вообще ничего. Даже белья нет. Так и хочется заорать: «Верните мне трусы!» А как представила лицо Булата, пока он их стаскивал, вообще замутило.

– Свинство, – озвучиваю очевидное, шагаю к двери. Хватаюсь за ручку и обнаруживаю, что я заперта. – Блядство, – поправляюсь.

Громко чихаю и отхожу от двери, ища беспокойным взглядом другие пути отступления. А их тут и нет. Окно если только…

За портьерами обнаруживаю панорамное окно. Только вот разбить стекло будет нелегко, оно невероятно толстое. Как стена, только из стекла. Смотрю вниз и понимаю, что даже если посчастливится его раздолбать, я переломаю себе все кости. Да даже кости не долетят до земли, по ветру развеются – минимум пятнадцатый этаж. Вот те на…

– Что, красивая, высоко? – слышу позади и, стиснув зубы, медленно поворачиваюсь к Булату. Как он так тихо вошёл?

– Высоко, – подтверждаю.

– Так и знал, что тебе понравится.

Сука…

– Что я здесь делаю? – вопрос, прямо скажем, идиотский. Но и юлить тут нечего. Нам обоим ясно, что он меня похитил. Осталось выяснить цель.

– Ты у меня в гостях.

Ааа! А я-то, дура, сразу не догадалась.

– И зачем я здесь? – интересуюсь осторожно.

Он на мгновение задумывается, показушно выпятив нижнюю губу, склоняет голову набок.

– У меня поживёшь пока.

– А пока что?

– Пока Имран не успокоится.

– Стало быть, навечно, – констатирую тихо.

– Голодна?

– Нет.

– А пить хочешь?

– Хочу.

– Пойдём, – манит меня кивком головы и уходит.

Я задерживаюсь на пару минут, за ним бежать не спешу. Но понимаю, что придётся. Пить очень хочется.

Квартира просторная, как и спальня. Наверное, имеет значение отсутствие захламлённости. На той квартире, где жила я с Антоном, постоянно был бардак. Не потому, что у меня не всегда хватало времени убраться, хотя и поэтому тоже. У нас накопилось много хлама. Нереально много. Я даже не знала, откуда он берётся. Мой муж – тот ещё ветошник. Конечно, глупо сравнивать старую «однушку» в доме, не видевшего ремонта со времён Сталина, и новую, красивую квартиру в стиле хай-тек, находящуюся в какой-то новостройке-высотке.

Булат уже сидел на кухне за высокой барной стойкой. Наверное, и её тоже под его рост делали. Было непривычно видеть мужчину в домашней обстановке. В потёртых светлых джинсах, белой майке и с небрежно растрёпанными волосами. Он симпатичный, трудно не признать. Статный, высокий, слегка подкачанный, но без фанатизма. Они сильно похожи с Имраном – факт. Телосложение один в один. А вот в остальном схожести поменьше. Имран тёмный, смуглый, Булат посветлее. У Имрана черты более острые, а у Булата помягче. Только взгляды у обоих чёрные, опасные.

– Проходи, красавица, не бойся. Не укушу, – уголок его рта тянется вверх, но улыбкой я бы это не назвала. Он наблюдает за мной с ленивым интересом, рассматривает мои ноги и снова поднимается к лицу. Хочется закрыться руками, но понимаю, что выглядеть это будет по-дурацки. Хорошо, хоть футболка закрывает все стратегические места.

Прохожу к стойке с другой стороны, а там уже ждёт тарелка с пастой. Еда горячая, исходит паром. Рядом стакан с соком, кажется, апельсиновым и чашка чая. Я беру стакан и в несколько глотков его опустошаю.

– Умница. Садись, поешь. Я знаю, что ты голодна, – мягко приглашает Булат, и я понимаю, что даже если придётся с ним воевать, делать это с полным желудком будет легче.

Взбираюсь на высокий стул, одергиваю задравшуюся футболку и принимаюсь за еду. На него не смотрю, знаю, что если гляну, не смогу проглотить и крошки. А он наблюдает, всё так же любопытно и немного насмешливо. Да и хер с ним. Хотя бы на то время, пока я не подкреплюсь. Нынче неспокойно стало, ем раз в неделю. Кто знает, когда посчастливится что-нибудь проглотить в следующий раз.

– Спасибо. Вкусно, – отодвигаю от себя пустую тарелку, а Шамаев, слегка отклонившись назад, берёт вазочку с печеньем и ставит передо мной. Сам, облокотившись на глянцевую поверхность стойки, чуть подаётся вперёд. Перебарываю желание отпрянуть. Он вроде как и не угрожает мне, но всё равно страшно. Чего-то не то с ним.

– Ты, наверное, задаёшься вопросом, зачем я тебя спасаю от Имрана? Вернее, зачем это мне, так?

– А ты ответишь? – беру печеньку, с наслаждением откусываю.

– Отвечу. Хочу тебя.

О, как. Главное, честно и прямо, без всяких там околесиц, вроде любви с первого взгляда и прочей чуши, которую так любят заливать в уши невинным или почти невинным девам.

– А если я не хочу тебя? Я могу уйти? У меня же есть выбор? – вполголоса, чтобы не стряхнуть нахлынувшее на него спокойствие. Потому что до сих пор болят рёбра, оттого как он их сжимал на вокзале. Тогда мне не показалось, что он спасти меня хочет. Скорее, наоборот – удавить.

– Нет. У тебя нет выбора.

– То есть ты… Ты заставишь меня?.. – что именно он заставит, нам обоим понятно, поэтому не озвучиваю. Боюсь даже произносить это слово.

– А мне это понадобится? Заставлять?