Жестокое и странное

- В то утро вы вели себя довольно странно. На вас не похоже не ходить на работу, а потом вообще оставить ее, даже не позвонив мне.

Она глубоко вздохнула.

- Простите меня. В последние дни у меня что-то все из рук вон плохо. Все как-то очень действует на меня. Как тогда, когда я вспомнила про Джуди.

- Я понимаю, что вы, должно быть, тяжело переживали смерть своей сестры.

- Мы были близнецами. Не на одно лицо. Джуди была гораздо симпатичнее меня. Отчасти из-за этого все и вышло. Дорин ревновала ее.

- Дорин - это та самая "ведьма"?

- Да. Простите. Я не хочу больше иметь дело ни с чем подобным. Тем более сейчас.

- Возможно, вам полегчает от того, что я скажу, что звонила в церковь неподалеку от дома Дженнифер Дейтон, и мне рассказали о том, что храм освещается натриевыми лампами, которые в последние несколько месяцев стали барахлить. Очевидно, никто и не знал, что освещение не починили должным образом. Кажется, это объясняет, почему свет то гас, то загорался.

- В детстве в церкви среди верующих были пятидесятники, которые верили в то, что можно вызывать демонов. Я помню одного человека, - говорила Сьюзан, - который рассказывал о своей встрече, с демонами, о том, как он лежал ночью в постели и слышал, как в темноте кто-то дышал, как книги слетали с полок и бились о стены комнаты. Я была до смерти напугана подобными историями. Я даже не могла смотреть вышедший тогда фильм "Изгоняющий дьявола".

- Сьюзан, на работе мы должны быть собранными и трезвомыслящими. Нельзя давать волю своим прошлым фантазиям, фобиям и тому подобному.

- Вы не были дочерью священника.

- Я росла католичкой, - сказала я.

- Это совсем другое, чем быть дочерью священника-фундаменталиста, пылко возразила она, стараясь сдержать слезы.

Я не спорила с ней.

- Временами я думаю, что все это позади, а потом оно вдруг наваливается на меня и душит, - продолжала она, подавляя эмоции. - Словно кто-то изнутри издевается надо мной.

- Как же он это делает?

- Что-то ломается, уничтожается.

Я ждала, что она как-то объяснит то, что сказала, но она не стала. Она с тоской уставилась на свои руки.

- Мне слишком тяжело, - пробормотала она.

- Что тяжело, Сьюзан?

- Работать.

- Сейчас что-то как-то изменилось? - спросила я, думая, что она сейчас начнет говорить о том, что в ожидании рождения ребенка все меняется.

- Джейсон считает, что мне это вредно. Он всегда так думал.

- Понимаю.

- Когда я прихожу домой и рассказываю, как прошел мой день, ему становится не по себе. Он говорит: "Неужели ты не понимаешь, как это ужасно? Разве это приносит тебе какую-нибудь пользу?" Он прав. У меня больше нет сил встряхиваться от этого. Я устала от разложившихся тел, людей, над которыми надругались, которых били, терзали, в которых стреляли. Я больше не вынесу мертвых детей и людей, умерших в своих машинах. С меня хватит жестокости. - Она взглянула на меня, ее нижняя губа дрожала. - С меня хватит смерти.

Я подумала о том, как трудно будет заменить ее. С приходом нового человека начнется длительный период обучения. Но самым неприятным моментом были собеседования с претендентами и отсев извращенцев. Далеко не всякий, изъявляющий желание работать в морге оказывается во всех отношениях нормальным. Сьюзан мне нравилась, и мне было горько и тревожно. Она не была со мной откровенна.

- Больше вы ни о чем не хотите мне рассказать? - спросила я, не сводя с нее глаз.

В ее мимолетном взгляде на меня мелькнул страх.

- Больше ни о чем.

Я услышала, как хлопнула дверца машины.

- Джейсон вернулся, - едва слышно произнесла она.

Наш разговор был окончен, и, поднимаясь, я тихо сказала ей:

- Пожалуйста, обращайтесь ко мне, если что-то понадобится, Сьюзан. Что-то узнать или просто поговорить. Вы знаете, где я.

С ее мужем я поговорила лишь коротко, уже уходя. Это был высокий стройный шатен с вьющимися волосами и широко расставленными глазами. Хотя он казался вежливым, я чувствовала, что его не особенно обрадовало мое присутствие в его доме. Переезжая через реку, я вдруг содрогнулась от мысли о том, какое впечатление я, должно быть, произвела на эту молодую, только начинавшую свою нелегкую совместную жизнь супружескую пару. Босс, одетый в фирменный костюм, приехал на своем "мерседесе", чтобы вручить символический рождественский подарок. Неожиданная измена Сьюзан глубоко задела меня за живое. Я потеряла уверенность в оценке своих взаимоотношений с людьми, того, как они меня воспринимали. Мне стало страшно, что я не выдержала какого-то испытания после смерти Марка, будто в моей реакции на эту потерю был ответ на один из вопросов тех, кто меня окружал. Словно я должна была относиться к смерти проще, чем кто-то другой. Ведь я - доктор Кей Скарпетта, эксперт. Но вместо этого я будто ретировалась, и я знала, что все почувствовали некоторое охлаждение в отношениях, какой бы дружелюбной и заботливой я ни старалась казаться. Мои сотрудники потеряли веру в меня.

И вот, похоже, у моего офиса уже больше не было гарантии надежности, да еще и Сьюзан ушла.